- Орел, - я всегда называю орла.
Ник ловит монету, переворачивает ее и мой желудок опускается.
- Эти два места мои. Но есть еще одно место съемки, которое, я уверен, интересно для нас обоих.
- Поцелуй.
Поцелуй - заключительная часть церемонии - это наше все. Это фото будет висеть на стене вместе с фото с выпускного следующие миллион лет.
Ник кивает и подбрасывает монету.
- Называй.
Я придерживаюсь своего предыдущего выбора.
- Орел.
Ник ловит и переворачивает монету. И мой желудок опускается еще ниже.
- Вау, ты реально невезучая. Каковы шансы проиграть три раза подряд?
Я закатываю глаза и собираюсь уйти, не ожидая ответ, но ничего не могу с собой поделать и выдаю:
- Не имеет значение то, где я стою. Я все еще собираюсь сделать снимок лучше, чем ты.
Ну, это то, что я говорю вслух; мое лицо при этом безмятежно, а улыбка спокойная. Но внутри, я кричу и бьюсь в истерике, словно двухлетка, только используя больше ругательных слов.
Голос Ника ровный:
- Мне нравится в тебе это качество, - я не оглядываюсь на него, фокусируя взгляд на Софи. - Надеюсь, ты не утратишь его, когда проиграешь. Эта уверенность граничит с вызовом. У меня уже есть планы на тебя, и эта твоя черта характера лишь сделает все более приятным. Увидимся, птичка Вэнди.
Когда я поворачиваюсь взглянуть на него, Ник стоит со скрещенными руками и одной приподнятой бровью. Он так улыбается, словно уже выиграл.
- Не называй меня так, - показывая ему средний палец, я ухожу.
Моя мать увидев это, задыхается в ужасе, но один голос в часовне смеется.
Диган подходит и останавливается в шаге от меня.
- Вау. Вы, ребята, похоже, здорово ладите.
Он выглядит бодрым и красивым в своем отглаженном костюме, но на его лбу над линией бровей, также как и всех присутствующих, выступают бисеринки пота. Ночной воздух душный и тягучий. Это тот вид влажности, который вы можете практически увидеть.
Я быстро шагаю, смотря просто себе под ноги.
- Ага, он - мудак, пытающийся выкинуть меня из бизнеса. Только что мы бросали монетку, определяя, кому достанутся ключевые места съемки, и я проиграла три раза подряд.
Если основываться на цифрах, то я ужасно неудачлива. Часть меня говорит, что это не имеет значения, что я творческий гений (или же ненормальная, смотря с кем я говорю), но я считаю, что смогу найти хорошее место и сделать наилучший снимок этой свадьбы. Мое невезение в подбрасывании монеты - не станет моим концом. Я не сдамся. И потому игнорирую неприятное чувство глубоко в животе, напоминающее о том, что я в полном дерьме.
Брови Дигана приподнимаются, пока он зевает. Сейчас он похож на морского окуня или атлантического большеголова. На самом деле, я никогда не видела этих рыб, ну разве что на картинке в меню Красного Лобстера. Черт, поесть бы. Глядя на Дигана, нельзя не заметить какой он аппетитный, ням-ням. И мой взгляд, конечно же, не остался незамеченным.
В ответ Диган усмехается, посылая мне свою самую сладкую улыбку.
- Ну, возможно, после обеда я смог бы тебе помочь отвлечься сразу и от Лорда Ситхов и от твоего заклятого врага-фотографа. Софи упоминала, что ты знаешь остров как свои пять пальцев, и о том, что где-то здесь есть русалочья бухта.
Я смеюсь и отворачиваюсь, наклоняя голову так, чтобы волосы упали мне на лицо и скрыли непрошеный румянец. Прижимая камеру к лицу, я делаю пару кадров, просто чтобы отвлечься от собственного смятения. Когда я и Софи были маленькими, то воображали, что мы русалки и соответственно назвали нашу бухту русалочьей.
- Она рассказала тебе о заливе, хм?
- Ага, конечно, рассказала.
Диган складывает руки за спиной и идет со мной рядом.
- А она упоминала, что русалки носят одежду и приплывают только к девочкам?
- Я справлюсь с этим, - он поднимает ладони так, словно не планирует никого обижать. - И все же, думаю, было бы интересно увидеть это место с правильным человеком. Где-то между Имперским маршем и слухами о душевой занавеске, я решил, что ты и есть этот самый правильный человек.
Мое лицо еще сильнее вспыхивает.
- О боже, ты и об этом слышал? - по крайней мере, он не включил в список моих "достижений" захват его промежности.
