— Это одна из песен, когда-то привезенных из-за океана, которые ты собираешь? — Ро кивнул.
— Да, это старая английская песня, — ответил он. — В давние времена «баллады про убийц» были очень популярны. Мне кажется, сочиняя их, люди хотели рассказать другим о последствиях преступления. Такой своеобразный способ…
Мегги задумалась:
— Наши жители все еще поют их.
— И сочиняют свои собственные, — добавил Ро. — Ты слышала песню о бедной Оми Уайз?
— О, да, — ответила Мегги. — Такая печальная история…
— Это не просто вымышленная история, — пояснил Ро. — Она основана на реальном факте — убийстве Наоми Уайз в Дип Ривер, Северная Каролина, в 1808 году:
«Он сказал, чтоб она пришла к Адамс-роднику, Что принесет он ей деньги и обручальное кольцо, Ему поверила она и прибежала к роднику, Но не принес он ни денег, ни обручального кольца…»
Мегги вслушивалась в слова Ро. Конец баллады они допели вместе:
«Сжалься над моим ребенком, Сохрани мне жизнь, Пусть я останусь нищей И ничьей женой!» Он поцеловал ее, Он крепко обнял ее И бросил в бездонный омут, Где ждала ее смерть…»
— Ты хочешь сказать, что так и было на самом деле?
— Я не знаю, все ли здесь правда, но ее действительно убили, а ее возлюбленного — Джонатана Левиса — повесили за это преступление.
Мегги печально покачала головой:
— Трудно поверить, что мужчина может убить женщину, которая носит под сердцем его ребенка. Порядочный человек женился бы на ней!
— Конечно женился бы, — согласился Ро. — Но, возможно, она не вышла бы за него замуж.
Мегги чуть не начала спорить с ним, так как считала, что в песне явно чувствовалось желание Оми выйти замуж. Но подняв глаза на Ро, она поняла, что он сейчас говорит вовсе не о давно умерших влюбленных из далеких мест.
Мегги судорожно сглотнула.
— Но я не ношу ребенка, — сказала она в конце концов.
— Хорошо, — ответил Ро, и в ту же секунду, как слово слетело с его губ, он осознал, что не чувствует себя «хорошо». Он испытывал одновременно смущение и облегчение, разочарование и благодарность. По правде говоря, он не мог объяснить, что это было за чувство, но, определенно, слово «хорошо» здесь не подходило.
Ро пристально взглянул в глаза девушки, и она отвернулась.
— Мне лучше пойти домой, — сказала Мегги.
— Останься… — это был шепот, но она услышала. Сначала Ро подумал, что Мегги все-таки уйдет, но она перекинула фартук через руку и вернулась уже от двери.
Пару минут Мегги бесцельно бродила вокруг, рассматривая хорошо знакомые вещи, избегая взглядов Ро, потом остановилась и присела на перекладину.
Молчание становилось гнетущим, и Ро пожалел о произнесенных словах. Он чувствовал, что присутствие Мегги сейчас ему особенно необходимо, если бы она ушла, день стал бы намного безрадостнее.
— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты пел, — сказала, наконец, Мегги.
Ро поднял голову и смущенно пожал плечами:
— Вокруг так много хорошей музыки… Я люблю слушать.
— У тебя чудесный голос!
— Не поставленный, — ответил он. — Обычно я пою, когда остаюсь один.
— Мне кажется, большинство из нас поступают так же.
Ро с любопытством взглянул на нее.
— Неужели? — он подошел к Мегги и сел на стоявшую рядом скамейку. — Вообще-то я знаю людей недостаточно хорошо, чтобы представить, что они делают, когда остаются в одиночестве. В детстве, когда я был мальчишкой, испуганным и одиноким, — признался Ро с полунасмешливой улыбкой, — я обычно начинал петь, чтобы не подпускать близко гоблинов, приведений и прочую нечисть.
Мегги улыбнулась в ответ, натянутость между ними постепенно таяла.
— В штате у залива полно приведений, да?
— Более, чем достаточно, — уверил ее Ро.
— А разве ты не бежал к маме, чтобы попросить ее прогнать дурные сны?
— Нет… — Ро задумчиво покачал головой. — Помню, что был в ее комнате, но ее не помню.
Ро почувствовал тоску в своем голосе и откашлялся, прежде чем продолжить.
— Мне было всего пять лет, когда отец отослал меня в школу. Я оказался самым младшим из всех учеников. Даже самые суровые родители обычно держат мальчиков дома, пока им не исполнится хотя бы восемь лет.
Мегги нахмурилась:
— Должно быть, ты был очень смышленым, раз тебя так рано отправили учиться?
