– Это он загнул. – Федор Матвеевич благодушно потрепал женушку по бедру.
– Гонцы смерти какие-то едут! – страдальчески выкрикнул ординатор.
Со стороны выглядело – обычный бред параноика. Но сериал сменился выпуском новостей, бальзамчик – пока разговаривал по телефону – супруга прибрала. Доктор встал, потянулся, предупредил:
– Отлучусь на часок.
Вечерняя прогулка – отличная замена снотворному.
Он в быстром темпе прошагал полтора километра до юдоли скорби и застал Василия Васильича в самом плачевном состоянии. Мясистое лицо заливали слезы, мокрая борода вздыбилась страшными клочьями. Рвался, все силы вкладывал, чтобы разорвать путы, приковавшие его к кровати, – санитары, ясное дело, подстраховались.
Доктор махнул парням:
– Отвяжите.
Ординатор с благоговением наблюдал, как только что буйный, крушащий мебель больной упал перед главным врачом на колени, уткнулся лицом ему в ноги.
– Сгинь, – махнул молодому доктору Федор Матвеевич.
Но дверей в психбольницах нет, и ординатор прекрасно услышал их разговор:
– Зло к нам в Грибовск везут. Прямо сейчас. Вижу много людей, три машины большие.
– Грузовики?
– Нет. Один фургон, в нем механизмы, компьютеры.
– Лаборатория?
– Нет. Какие-то пульты. Мониторы. И два автобуса с людьми.
Вдруг выкрикнул:
– Господь всемогущий, не к нам они! На грунтовку свернули. Между собой говорят: в Селютино им надо!
– Это где ж такое? – наморщил лоб Федор Михайлович.
Пророк будто не услышал. Продолжал бормотать:
– Едут. Лес кругом. Шофер матерится – дорога дрянь. В Шибаевке планируют привал делать.
Шибаевку – село неподалеку от Грибовска – доктор помнил. Лично принимал оттуда больного с острым алкогольным психозом.
– А что за люди? Кто они?
– Разные. В одном автобусе москвичи. Наглые. В другом – народ попроще. Эти друг друга первый раз видят. Волками на соседей смотрят. На круг человек где-то сто.
– И все едут в Шибаевку?
– Нет! – взорвался Василий Васильевич. – В Селютино они едут. С лица земли его стереть!
– Что его с земли стирать? – наконец вспомнил доктор. – Эта деревня и так вымерла давно.
Но сумасшедший больше ничего не сказал. Принялся биться, плакать, и даже опытный Федор Матвеевич смог его успокоить только изрядной порцией лекарства.
* * *
Телевидения и всего, что с ним связано, Надя заочно боялась. Да и Полуянов пугал: с участниками программ телевизионщики обычно не церемонятся. Заставляют по два часа ждать любого пустяка, тыкают, гадости говорят, принижают.
Однако в «Свадьбе навылет» все оказалось культурно. По крайней мере к Митрофановой обращались только на «вы» и чрезвычайно уважительно.
– Вас не затруднит подъехать на консультацию к стилисту? Не возражаете заглянуть к нам – снять мерки, чтобы мы могли подобрать вам одежду?
Какая девушка откажется! Тем более что на программу не какие-то начинающие цирюльники работали, а настоящие звезды.
Известный стилист (Митрофанова однажды приценивалась к его услугам, но отдать бы пришлось ровно половину зарплаты) сейчас – абсолютно бесплатно! – посоветовал ей кардинально изменить стрижку и цвет волос. Когда Надя испугалась, давить не стал. Извлек лэптоп. Сфоткал ее, поколдовал в фоторедакторе, показал:
– Вот так примерно получится.
Митрофанова взглянула на красавицу, царственно взиравшую с монитора, и безропотно уселась в кресло.
А Полуянов – когда вечером увидел – не сказал ничего. Но даже ужина не потребовал. Набросился прямо в коридоре голодным и страстным волком. Вот и верь после этого, что мужчины – якобы! – женских причесок вообще не замечают.
Съемки «Свадьбы навылет» должны были проходить в Энской области, Грибовском районе. Семьсот километров от столицы. Когда Митрофанова спросила: «Почему так далеко?», ей заученно отбарабанили:
– В больших городах шагу не сделаешь – везде нужны разрешения на съемки. С интерьерами еще хуже. В кафе снимать – только за деньги, в учреждение – любое – вообще не попадешь. Декорацию построить – как особняк. Плюс участники в большинстве своем – не москвичи, значит, на гостиницах разоришься. Поэтому и едем в деревню. Жилье – бесплатно. Павильон построили за гроши. Натуру снимай где хочешь.
