- Слушаю вас очень внимательно, - заверила я, отталкиваясь от земли.
- Лера, сколько вам лет?
- Двадцать три. А вам?
- А мне тридцать шесть.
- Здорово.
- Вы думаете? - усомнился Чингиз.
- Ну, тридцать шесть - лучше сорока пяти, однозначно. Во всяком случае - в моей ситуации. Давайте перейдем на ты и к делу, - предложила я.
- Хорошо. Я хотел поговорить с вами о контракте и будущей семейной жизни.
- Давайте, - не стала я спорить. - Вы будете говорить, а я слушать.
- Контракт составлен таким образом, что если мы его подпишем - назад хода не будет. Развестись мы с вами не сможем. Без потерь, я имею в виду.
- М? - я с сожалением выкинула огрызок.
- Если мы разведемся, то все состояние вашего отца перейдет в кое-какой Фонд.
- Понятно, - кивнула я. - Допустим, мне понятен мой мотив не разводиться. У вас какие мотивы? Вернее, зачем вам на мне жениться.
- Во-первых, слияние капиталов. Во-вторых, когда-нибудь, пора. - Сухо пояснил Чингиз.
- Династический брак. Мама дорогая, двадцать первый век шагает по планете....
- Мы с вами взрослые умные люди, - тяжело вздохнул Чингиз. Я приосанилась - меня такими комплиментами не часто баловали. - Давайте обговорим определенные моменты заранее, сейчас.
- Какие именно?
- Например, супружеской верности. - Выдал Чингиз. Я вытаращилась на него.
- И как нам быть с супружеской верностью? - вздохнула я. - Хранить и беречь как зеницу ока?
- Хотя бы щадить друг друга, - сердито ответил Чингиз.
- А, то есть мы с вами за день до свадьбы договариваемся, что если и будем изменять друг другу - то по-тихому, так? - мне было смешно. Чингиз пошел пятнами.
- Вы передергиваете.
- А вы ерунду говорите. Ладно, не переживайте по поводу верности. Мы с вами-то спать будем?
- Если вы того хотите, - все, мужик как огнетушитель.
- Я думала, это вы детей хотите, - слегка удивилась я.
- Хочу, но немного позже.
- Так, Чингиз. По-моему, переговоры зашли в тупик.
- Если я узнаю, что у меня рога растут - его в асфальт закатаю, а тебя дома запру, - тихо сказал Чингиз. Я задумчиво цыкнула зубом.
- Другой разговор. А мне что делать, когда я узнаю, что вы мне изменяете? Асфальтоукладчиков нанимать?
- С вами невозможно разговаривать, - он вытер лоб.
- Привыкайте, - посочувствовала я. - Хорошо, с супружеской верностью определились. Дальше.
- Я не собираюсь ограничивать вас ни в чем.
- Совсем-совсем? - уточнила я.
- В разумных пределах, - поспешно сказал он.
- А... - разочаровалась я тут же.
- В деньгах, свободе выбора, времяпрепровождения, - начал перечислять Чингиз. Я слушала очень внимательно. - Жить будем вместе. Отпуск, приемы - вместе. В душу друг другу не лезем. Вас устраивает это?
- А у меня выбор есть? - фыркнула я. - По рукам. Пошли контракт подписывать... женишок.
Я вздохнула и спрыгнула с качелей. Пошатнулась, меня тут же придержали за локоть. Я запрокинула голову, рассматривая его. Кожа такая смуглая - не загорелая, а именно смуглая. Глаза цвета заварки, нос плоский, по-моему, ломаный, в нескольких местах. Скулы высокие, глаза узкие. Губы тонкие. На шее можно чайный столик ставить, сутулый немного, высокий. Хотя я ему по плечо.
- Вы только меня не обижайте, - серьезно попросила я. У него такое лицо странное стало - то ли удрать хотел, что ли засмеяться.
- Никогда, - так же серьезно пообещал он. Я вздохнула, сняла с его плеча гусеницу, пересадила на яблоню. Он проводил ее взглядом. Я вздохнула еще раз, взяла его под руку и повела в дом. Контракт подписывать.
***
- Я дома, - оповестила я, заходя в квартиру. Никто не отозвался, понятное дело. Домовой у нас молчаливый, а Чингиз - на работе. Как всегда. Я прошлась по квартире, включая везде свет. Зашла в кухню, изучила содержимое холодильника. Сготовить что-нибудь, что ли? Хочу окрошку! Только надо за огурцами сходить.
Я вышла из квартиры, и отправилась в супермаркет рядом с домом. Купила огурцы, еще какую-то еду, и уже подошла к двери квартиры, как почувствовала запах газа. Тут же насторожилась, задергала носом, как пойнтер. Пахло из нашей квартиры. Я нахмурилась. Так, газ я не включала, это точно. Там целый ритуал - рычажок, лягушка на редукторе, и потом уже на плите.... А воняет.
