- Лера, не переживай так! Ты дышишь как лошадь загнанная! Успокойся!
- Как я могу успокоиться, - пробормотала я.
И правда, как? Когда он - горячий, как печка, и жар этот чувствуется даже через слои одежды. А ладони - большие, шершавые, проводят то по моим голым рукам, то давят на поясницу. Когда теплый запах его тела смешивается с моим, а тяжелые руки лежат поверх моих, придерживая винтовку, и его дыхание щекотит мне шею!
Выстрел! Плечо толкнуло отдачей, муж одобрительно улыбнулся.
- Я попала? - с интересом спросила я, стягивая наушники.
- Даже в мишень, - похвалил Чингиз. Мы так и стояли - прижавшись друг у другу, как до выстрела. Я осторожно отпустила винтовку и развернулась к мужу лицом, оперлась спиной на стойку. Чингиз напряженно на меня смотрел, упершись руками по бокам от меня.
- Ну поцелуй меня, - жалобно попросила я. Он медленно наклонился, как будто нерешительно коснулся губами моих губ. Я прикусила его за нижнюю губу, потянула на себя, намекая, чтобы он придвинулся ближе, обвила его за шею руками. Огненные ладони надавили на ягодицы, прижимая мои бедра к горячему твердому паху. Я лихорадочно вытаскивала футболку из джинсов, пробираясь к горячему сильному телу.
- Лерка, ты что со мной делаешь? - задыхаясь спросил он, оторвавшись от меня. Я сердито спросила:
- А на что похоже? Чингиз, мне надоело быть одной, я хочу с тобой быть!
Кажется, это сорвало кому-то папаху начисто.... Он с каким-то утробным рычанием подхватил меня на руки и поволок наверх - хотя я ничего не имела против тира, к слову сказать.... Его футболка потерялась где-то на лестнице, что-то трещало и рвалось, я не сразу поняла, что это мое платье.
Холодная мягкая постель внизу - матерое горячее тело сверху.... Колючая щетина царапает шею, грудь, живот, принося какое-то болезненно удовольствие.
Понимание, что ты целиком во власти этого мужчины, и ты сама дала ему эту власть над собой - упоительно, головокружительно. Неожиданно нежные прикосновения - как будто ты величайшая драгоценность мира - льстят, заставляя томно изгибаться, дразня. Глухой шепот, тихий стон, ласковые касания губ, жар сильного тела - распаляют желание все сильнее, срывают последний рубеж сдержанности с нас обоих.
Как кровать такое пережила - не знаю. Я сама пережила с трудом - оказывается, слишком хорошо тоже плохо!
Мы еще долго валялись в кровати, хихикая и дразня друг друга.
- Ты спать хочешь? - спросил Чингиз, наматывая прядь моих волос на палец.
- Хочу, но мне жалко спать, - созналась я.
- В смысле? - недопонял он.
- Вдруг, ты завтра решишь, что все зря, и снова сбежишь от меня? - жалобно спросила я. Чингиз подтянул меня к себе, обнял, подышал в ухо.
- Никогда, - серьезно ответил он шепотом. - Я обещал тебя не обижать, помнишь?
Я только счастливо улыбнулась.
Главное - вовремя стрясти с мужика обещание!
***
- Делать вам больше нечего, - проворчал папа, рассматривая фото УЗИ. - Какие-то три д, не три д.... Чего я тут увидеть-то должен, Лера?!
- Пап, ну смотри сам, это внук твой как никак, - возмутилась я. Чингиз с умилением рассматривал такую же фотку.
- Да вижу, что мой, вон, тоже лысый, - буркнул отец, гладя фото кончиками пальцев. - Рожать-то где будешь?
- В третьем, - пожала я плечами.
- Я тебе дам, в третьем, - заволновался муж. - В пятом, и нигде иначе!
- Милый, если меня припрет дома, то третий - ближе, - проинформировала я, выковыривая косточку из маслины.
- Что значит припрет!
- То и значит, если полезет наружу - я его обратно запихивать не стану!
- Так, замолчали оба, - рыкнул папа. - Заплатим в оба, а там уж как получится! Ишь ты, даже реснички видать....
Мы с Чингизом весело переглянулись.
