Войдя к нему в кабинет, Сильви не стала садиться. Том поднял глаза и посмотрел на нее. Сильви ощутила странный толчок, будто заряд электричества прошел по ней. Где-то в глубине его гранитно-серых глаз вспыхнули серебристые искорки. Сильви почувствовала опасность. То же самое чувство было у нее при их первой встрече. Серебристые молнии его глаз прожгли ее насквозь, заставив покраснеть. Ни разу в жизни она не испытывала ничего подобного. Ни один мужчина не вызывал в ней такой сильной ответной реакции. Даже Джереми.
Что, черт подери, с ней происходит? — Она никогда ничего не делает с первого взгляда. Особенно в любви. С Джереми она знакома с пеленок. Хотя, возможно, это и не самое лучшее обстоятельство. Но, как бы там ни было, Сильви определенно не имела намерения менять свой устоявшийся образ жизни из-за сиюминутной слабости. Тем более если этой слабостью была похоть. Совмещать бизнес и удовольствие в любом случае неправильно. Она твердо знала, что это ошибка, и не собиралась наступать на эти грабли;
— Я бы посоветовал вам присесть, мисс Смит, — сказал Том. — Дело потребует несколько большего времени, нежели вы думаете.
Как правило, Сильви была сторонницей неформального стиля общения со своими клиентами, и обычно они называли друг друга по именам. Но с Томом Макфарлейном вышло не так. Они почему-то жестко придерживались протокола еще с той самой первой встречи, поэтому Сильви решила не отвечать, как обычно, «называйте меня Сильви, пожалуйста», тем паче что сейчас для этого был не самый подходящий момент.
Ее колени немедленно отреагировали на его команду, и тело само опустилось на стул. Сильви понадобились некоторые усилия, дабы убедиться в том, что ее задница благополучно приземлилась на сиденье. Забавно, но одновременно с этим достаточно трудоемким процессом она просто не в состоянии была говорить.
Макфарлейн внимательно проследил за тем, как она осторожно устроилась в самом центре креслица для посетителей, и продолжал наблюдать за ней еще несколько невыносимо долгих секунд. Ей стало жарко, и она машинально расстегнула жакет. И только когда она немного успокоилась, а Макфарлейн получил уверенность, что все ее внимание принадлежит ему, его глаза встретились с ее глазами, и он заговорил:
— Вы уволили его? Этого достопочтенного Квентина Тернера Лайэла?
Сильви чуть не поперхнулась от такого требовательного тона. Она не знала, что сказать, поэтому решила сказать правду:
— Я полагаю, вы в курсе того, что любовь еще не повод для увольнения. Любой суд признает мое решение неправомерным, и тогда я сама рискую потерять работу.
— Любовь? — Том произнес это слово так, будто оно было ругательством.
— Еще что-нибудь? — поинтересовалась Сильви, а сама задумалась о том, что же все-таки заставило Кэнди бежать от этого парня без оглядки накануне собственной свадьбы. Даже при беглом взгляде на Тома Макфарлейна нетрудно предположить, что проблем с удовлетворением похоти у нее не должно было быть.
— А что вы скажете по поводу ваших обязательств по отношению к клиенту, мисс Смит? — Том не позволил Сильви так просто перейти к следующему вопросу. — В своем письме ко мне вы особо подчеркиваете это обстоятельство. — Он не сводил с нее тяжелого взгляда. — Мне думается, мистер Лайэл отсутствовал без уважительной причины?
— На самом деле он… — Сильви запнулась. — Короче, не совсем так. Он просил меня о небольшом отпуске.
Макфарлейн откинулся на спинку кресла. Его аргументы, по-видимому, иссякли. И все же после долгой паузы он спросил:
— Вы хотите сказать мне, что дали ему отпуск, чтобы он смог сбежать с женщиной, свадьбу которой, вы организуете?
Сейчас был не лучший момент для оправданий в духе «он уехал на похороны своей бабушки», и Сильви понимала это.
Когда Кэнди одолжила у нее Квентина в качестве носильщика сумок для одной из многочисленных шопинг-экспедиций, Сильви и в голову не могло прийти, чем это обернется. Могла ли она предположить, что Кэнди поставит на карту свадьбу с миллиардером ради легкомысленной интрижки с двадцатипятилетним ассистентом ее фирмы? Даже с тем, кто рано или поздно мог бы сделать ее графиней? Предки Квентина были долгожителями, поэтому его шансы унаследовать графский титул деда до пятидесяти, а вероятнее, до шестидесяти были невелики.
