— Хорошо, — согласился Витька. – У нас ещё до обеда час. Пойдём к Володе. А то сейчас начнём про пироги, про пельмени, варенье, и совсем грустно станет.
У казармы четвёртой роты Санька вдруг остановился:
— Вить! Как надоело всё-ё-ё! Больше не могу. Хоть у него тут всё по уставу, но всё равно больше не могу. Я когда поеду на каникулы, останусь дома.
— И будешь спокойно ходить в школу? Будешь все насмешки терпеть, что струсил и не выдержал? И от кого, терпеть, которые даже одним глазком ничего этого не видели?
— Не знаю, буду. Здесь же терплю.
— Но это хуже, чем терпеть от Чугунова, от Серёжи, от Рустамчика. Здесь хоть есть за что, — и тихо добавил, — я как же я без тебя?.. Я к тебе привык, и нашему взводу на олин наряд в месяц больше прибавится. Тебя же не будет.
От этих Витькиных слов тепло разлилось в груди и поплавком поплыло к горлу. Глаза стали влажными. И слёзы были не злыми, не от обиды, а тёплыми, хорошими слезами. Хорошо, что ты кому-то нужен. Нужен ему, Витьке, и он не может без тебя. Он не по уставу к тебе хорошо относится, он просто без тебя не может, потому что ты рядом с ним спишь, учишься, ешь, потому что ты, Санька, его друг…
— Вы к кому? – спросил дневальный.
— К Володе Зайцеву.
— Сейчас, подождите, у них инструктаж. Занятия в парашютной секции.
Дневальный с чуть выдвинутой тяжёлой челюстью уставился через их головы в одну точку и будто окаменел. Витька прислонился к стене, а Санька встал рядом. Но выглянувший из-за двери спальни суворовец с широким раскрасневшимся лицом тут же оглянулся и крикнул:
— Зайцев, к тебе твои дети.
За дверями раздался частый топот, и на площадку выбежал Володя.
— Вы что здесь стоите? – Оглянулся на дневального. – Ты почему их не пускаешь? Здесь же холодно.
— Вы там занимаетесь, — всё так же продолжал гипнотизировать точку дневальный.
— Ну так отправил бы наверх, вызвал бы меня, ну что-нибудь сделал?
Дневальный буркнул, что и так у него дел хватает. Володя обнял ребят и повёл на второй этаж в класс.
— Хорошо, что пришли. Я сейчас закончу с парашютными делами и вернусь. Что-то серьёзное случилось?
— Да не очень, — замялся Витька. – Просто англичанка нам наряды объявила.
— Ольга Михайловна, — Володя не удивился. – И нам наряды объявляет. Да ещё проследит, чтобы в поставили, и спросит, как отстояли. Строгая женщина. Капитан запаса, немцев допрашивала. Я видел её военные фотографии. Молодая светловолосая кудрявая красавица. С генералами фотографировалась.
Говорят, что на допросе один эсэсовец выхватил у нашего офицера пистолет. Так она его на приём и через себя. Ключицу сломала. У неё ордена и медаль за отвагу.
— Смелая, — почесал затылок Витька. – А мы не знали.
— Героическая женщина, — улыбнулся Володя. – Мы на неё и не обижаемся. С такой можно и в разведку.
— Да, героическая! А ты хотел, чтобы она была у вас офицером-воспитателем? – неожиданно спросил Санька.
— Но… но она женщина. – Этого вопроса Володя не ожидал. И Саньке показалось, что он даже попятился. – Как же она на отбой и подъём приходить будет? А в баню? И офицером-воспитателем?.. Нет… Не хотел бы… Детей у неё нет. И без нас она не может. Нет, офицером-воспитателем не хотел бы. Очень строгая. Хотя заслуженный учитель. – Потом посмотрел на Саньку. – Тебя, наверно, здорово обидели. Только из училища уходить не надо. Не хорошо это. Будешь жалеть.
— Предательство? – тихо спросил Санька.
— Ну… знаешь… нехорошо. Здесь тяжело. Но те, кто ушли даже в первый год, жалеют. Лучше чуть потерпеть, чем жалеть потом. Мне тоже сначала хотелось уйти. Но правильно сделал, что не ушёл… А у меня радость. В воскресенье прыгаем. Но к вам я постараюсь после этого зайти и помочь убраться, чтобы наряд сдать.
— Не надо, — сказал Витька.
— Посмотрим, — положил ему руку на плечо Володя. У меня ещё одна хорошая новость. Тренер сказал, что в моём парашюте что-то есть. Он говорил, что таким парашютом будет легко управлять в бою. И со следующей недели мы возьмём несколько списанных и будем кроить действующую модель.
— И кто на нём полетит? То есть, кто с ним будет прыгать?
— Я! А кто же ещё? Я же его рассчитал, я и должен. Иначе, как доказать, что он пригодный для боя? Ведь мостостроитель ждёт под мостом, когда по нему движется первый состав. Так неужели кто-то должен рисковать с моим изобретением?
