Суворов - страница 22

Затем он указал на голштинских офицеров, куривших свои глиняные трубки и галдевших по-немецки:

— Смотри! Это все пруссаки; разве такие люди могут быть побиты русскими?..

Не удивительно, что такое положение тревожило осторожного Фермора, который просил уволить его от главного начальствования. Армия наша стояла на винтер-квартирах, куда прибыл, препроводя семнадцать подготовленных батальонов, Суворов. За успешное выполнение этого задания, очевидно, по представлению благоволившего к нему Бутурлина он был произведен в октябре 1758 года в подполковники. С наступлением тепла русские войска начали стягиваться к городу Познани.

8 мая Конференция назначила главнокомандующим шестидесятилетнего генерал-аншефа Петра Семеновича Салтыкова.

Познань и по-июньски зеленые ее окрестности полны были военным народом. В полях забелели установленные повсюду палатки, Суворов ехал лагерем, испытывая радостное волнение от окружающего кипения и суеты — бегания пеших и скакания конных, ржания лошадей, звуков труб, биения барабанов.

Отдалившись от лагеря, он заметил в глубоком овраге копошащихся солдат — треуголки мешались с кожаными гренадерскими каскетами, сделанными наподобие древних шишаков и имевшими на себе род плюмажей. Заинтересовавшись, он спешился и, раздвигая кусты, подошел к самому краю оврага. Солдаты разделывали раздобытую где-то говяжью тушу, ловко орудуя тесаками. И то сказать: из-за перебоев в снабжении недостаток в провизии ощущался — и остро.

Неподалеку от Суворова зашуршал кустарник, и вдруг раздался слегка дребезжащий старческий альт:

— Убирайтесь скорее, ребята! Не то Фермору скажу! Солдаты брызнули из оврага навстречу вышедшему седенькому, маленькому и простенькому старичку в белом ландмилицейском кафтане без украшений, спокойно помахивавшему хлыстиком. Со стороны лагеря меж тем уже, поднимая пыль, скакали всадники. Первый офицер спрыгнул с лошади и вытянулся перед странным старичком:

— Ваше сиятельство! С ног сбились, искамши вас… Пешком, без конвоя… Нешто можно эдак-то!

По окаменевшей группе солдат прошло шелестом: «Салтыков…»

Генерал-аншеф отмахнулся хлыстиком от адъютанта и обернулся к солдатам:

— Что, ребята, напужал вас?… Ничего, не серчайте на старика. — Он сощурил маленькие свои глазки. — Как у нас на Руси говорят?… Виноват медведь, что корову съел… — Салтыков выждал, оглядывая усатые и безусые лица, и закончил решительно — А не права и корова, что в поле ходила!

Солдаты несмело хохотнули. Не сдержал улыбки и затаившийся Суворов.

— Надеюсь на вас крепко, солдатики, как встретимся с пруссом, — посерьезнев, сказал командующий.

Стоявший ближе всех к нему краснощекий могучий гренадер с лихо подкрученными усами выдохнул:

— Отец ты наш родной, Петр Семенович! Рады стараться!

— А сейчас, — продолжал Салтыков, — слушайтесь к своему провианту!

Он, кряхтя, сел на подведенную к нему лошадь и затрусил к лагерю, но солдаты остались стоять на месте.

— А и прост, а и мал и ласков… — наконец выговорил старик мушкетер. — Сущая курочка!..

К вечеру весь лагерь гудел, обсуждая эту встречу. Суворов зная о Салтыкове, что он начал службу при Петре I в 1714 году в гвардии, затем послан был царем изучать мореходство во Франции, участвовал в походе 1734 года в Польше и в русско-шведской кампании 1741–1743 годов. До прибытия в армию он командовал на юге Украины ландмилицейскими полками. Никаких выгодных и громких слухов о нем доселе не было.

По приезде в Познань Салтыков решил долее не медлить ни дня и учинил назавтра всей армии генеральный смотр. Войска побригадно должны были идти церемонией мимо круглой калмыцкой кибитки генерал-аншефа. Впереди маршировали бригадные фурьеры при предводительстве квартирмейстеров, с распущенными своими «значками» в виде разноцветных маленьких знамен. Далее ведены были лошади командующего бригадою генерала — все в прекрасных попонах, с золотыми вензловыми именами и гербами. За ними следовал уже сам генерал со всей своей свитой. Полки его бригады шли с развернутыми знаменами, с барабанным боем и играющей военной музыкой. Все офицеры и знаменосцы должны были салютовать, проходя мимо Салтыкова, стоявшего перед своей кибиткой в окружении штаба.