— Лола, — с упреком сказал он, — сейчас не время…
— Что? — Она вскочила с дивана и бросилась на него. — И ты еще вздумал меня воспитывать! Ты говорил, что у меня нет мозгов! А сам-то, сам! Подлец! Это из-за тебя убили Глеба!
— Вот еще, — слабо протестовал Маркиз, понимая в душе, к чему она клонит, — при чем тут я?
— Все из-за тебя! Меня подставили только из-за тебя! На самом деле им нужен был ты во что бы то ни стало! Скажите, какой незаменимый! Мошенник высшего класса!
— Нуда, — самодовольно подтвердил Леня.
— И чтобы заставить делать то, что им нужно, они решили тебя шантажировать!
— Конечно, они же знали, что я никогда не брошу тебя в беде!
— Ты меня в нее втравил! Из-за вашей возни убили совершенно постороннего человека! — надрывалась Лола.
— Вот в этом я не уверен, — Маркиз опасливо поглядывая на Лолу, рискнул подойти поближе. — Понимаешь, втравили конечно нас в очень серьезную и опасную историю, но вот что твой Глеб никак к ней не причастен и оказался без вины виноватый, я не верю. Сама же говорила, что подсыпать тебе какую-то гадость в вино мог только он. Значит, он был в курсе…
— В курсе чего, — насмешливо перебила Лола, — что его убьют? И сам на такое согласился?
— Ну, не перегибай палку, — поморщился Леня, — ты прекрасно понимаешь, о чем я. Его наняли, чтобы он встретил тебя, заманил в постель и усыпил. А дальше все пошло по другому сценарию.
— Не могу поверить… — пробормотала Лола, — и потом, мы встретились совершенно случайно! Я сама его окликнула…
— Дорогая, — снисходительно улыбнулся Маркиз, — ты же говорила, что он задел тебя и обогнал. Странно было, если бы ты его не узнала! Очевидно, он был уверен, что ты его окликнешь, иначе придумал какой-нибудь другой способ. И вообще, Лола, не обижайся, но если бы ты не пошла к нему и не…
— Он мой первый мужчина! — вздохнула Лола. — Я его так любила, я не могла не пойти…
— Связался черт с младенцем! — возмущенно заговорил Леня. — Ты же была еще школьницей!
— Вовсе нет, — возразила Лола, — мне было почти восемнадцать…
— Однако, дорогая, — с изумлением заговорил Леня, — как долго тебе удалось сохранять невинность! И это в наш распущенный век!
— А я, знаешь, до пятнадцати лет была гадким утенком, — нехотя призналась Лола, — такая неуклюжая и костлявая, что самой противно было в зеркало смотреть. Потом разрослась конечно, похорошела, но уже ни на кого не смотрела, кроме Глеба…
— Странно, — заговорил Леня, — а я почему-то думал, что ты все детство и юность была хорошенькой, этакая набоковская нимфетка…
— Такие обычно вырастают стервами, а я разве такая?
Лола обиделась, и Леня решил сменить тему.
— Слушай, о чем мы говорим? — сердито воскликнул он. — У нас грандиозные неприятности! Нужно думать, как выпутаться из этого дерьма, а мы удалились в воспоминания!
— Теперь я понимаю, отчего там было все так странно, — задумчиво сказала Лола, — просто приехали и увезли труп. Никакой милиции.., как же в таком случае они намереваются нас шантажировать?
— Эта «труповозка» тоже, наверняка, была подставная, — заметил Леня, — нарочно сказали старухам, что человек умер, а не убит, чтобы оправдать отсутствие милиции.
Что касается шантажа, то не беспокойся, найдут они способ. Пока труп у них…
— Значит, нужно выкрасть этот труп! — заявила Лола.
— Ты что, совсем рехнулась? — заботливо осведомился Леня. — Откуда мы его будем красть? Мы ни малейшего понятия не имеем, где он сейчас находится! Или ты думаешь, что притворишься безутешной вдовой и тебе его выдадут по первому требованию?
— Пока мы его не найдем, я не смогу спать спокойно! — заявила Лола.
— И очень хорошо! Если бы ты поменьше спала, то ничего бы и не случилось! — вспылил ее компаньон.
— Попробовал бы сам не спать после снотворного! — обиделась Лола. — Думаешь легко? И вообще, у меня стресс! Меня оскорбили в лучших чувствах. Что может быть ужаснее, чем поруганная первая любовь?
Она подобрала с полу подушку, уткнулась в нее и картинно зарыдала. Леня неожиданно успокоился: раз Лолка снова начала работать на публику, стало быть, все не так плохо. А то он уже начал волноваться, когда увидел ее, такую несчастную, в коричневых пятнах, с дурацкой подушкой вместо живота.
