Таким образом, Дзанлундо, или «Сутра о мудрости и глупости», может по праву считаться самостоятельным произведением тибетской повествовательной литературы, причем не только самостоятельным, но первым тибетским литературным произведением этого жанра. Язык сутры живой, яркий и в то же время простой, близкий по своей структуре к языку разговорному. Превалирует бытовая лексика, много диалогов, нет вычурных поэтических сравнений и описаний. Большинство сюжетов «Сутры о мудрости и глупости» увлекательны, динамичны и доступны для понимания. Все это определило широкую известность и популярность этого памятника, который на протяжении ряда веков являлся и остается для многих тибетцев и источником занимательных рассказов, и книгой дидактических наставлений.
Ниже приводится текст рассказа, не вошедшего в тибетский канон.
Птица благочестивая и нечестивая
Однажды монахи обратились к Победоносному с такими словами: «Достопочтенный Победоносный, где кроется изначальная причина вражды Дэвадатты к тебе?»
– Давным-давно, – ответил монахам Победоносный, – на берегу моря жили два журавля, которые имели единое туловище. Одного звали Благочестивый, а другого – Нечестивый. Как-то раз Нечестивый заснул, а Благочестивый стоял на страже. И тут Благочестивый увидел ароматный плод, принесенный водой. Поймав его, он подумал: «Не разбудить ли мне Нечестивого и потом есть плод? Но ведь, что ни съешь, все пойдет на пропитание единого туловища». И, подумав так, он не стал будить сотоварища, а съел плод сам.
Нечестивый, проснувшись, почувствовал отрыжку после ароматного плода и спросил:
– От чего такая отрыжка?
– От ароматного плода, – ответил Благочестивый.
– Откуда ты взял его?
– Пока ты спал, мне попался ароматный плод. Я подумал, что у нас единое туловище, его одно мы питаем, и не стал тебя будить, а съел плод сам.
– Ты поступил нехорошо, – сказал Нечестивый, – и я тебе это припомню!
В другой раз спал Благочестивый, а Нечестивый стоял на страже. Он заметил ядовитый плод, принесенный водой, и съел его. В результате оба почувствовали себя плохо. Нечестивый, возбужденный действием ядовитого плода, воскликнул:
– Где бы и когда я ни родился, всегда буду стараться убить тебя, стану твоим злейшим врагом!
Благочестивый ответил на это:
– А я, где бы и когда ни родился, буду к тебе относиться с любовью.
– В той жизни, в то время, тот, кого звали Благочестивым,- сказал Победоносный, – это я ныне. Тот, кого звали Нечестивым, – это ныне Дэвадатта. Тогда впервые он стал относиться ко мне враждебно. Я же к нему в сердце любовь утвердил.
Ю. М. Парфионович
Глава первая.
Изложение различных примеров [обретения Учения]
Так было однажды услышано мною[13]. Победоносный>{1} находясь в Магадхе>{2}, вскоре после обретения буддства>{3} глубоко задумался. «Живые существа, – размышлял он, – вот уже длительное время поглощены суетностью мирских дел, так что очень трудно наставить и исправить их. Поэтому нет никакой пользы от моего пребывания в этом мире. И чем нирвана с остатком бытия>{4}, лучше полная, конечная нирвана>{5}».
Но как только Победоносный подумал об этом, божествам – обитателям мира Брахмы>{6} – стали известны его мысли. Божества спустились с небес и пришли туда, где находился Победоносный. Подойдя к нему, они распростерлись ниц в приветствии н, сложив молитвенно ладони, стали настоятельно просить Победоносного привести во вращение колесо Учения[14].
На это Победоносный сказал им:
– О боги мира Брахмы! Живые существа, [люди], полностью одолены греховной нечистью, они привержены к мирским благам, и у них отсутствуют помыслы о высшей мудрости. Так что даже мое пребывание в этом мире бесполезно. Поэтому-то и думаю, что лучше мне перейти в нирвану>{7}.
Но боги мира Брахмы возразили на это Победоносному следующее:
– О Победоносный! И время настало обращать в истинную веру, показав переполненное море Учения, водруженный стяг Учения. И огромное множество живых существ жаждут опасения. Так почему же ты, Победоносный, помышляешь о нирване, а не становишься спасителем и прибежищем их, пребывающих в безнадежной слепоте?
