.
«Национал-демократы, — пишет Карпец, — открыто признают — Россия им не нужна. „В итоге получается, что национализм сводит понятие Россия к границам даже меньшим, чем Московское княжество на 1547 г.“, — признают они сами[46] (Карпец обращает внимание на то, на каком именно сайте национал-демократов это написано; вновь предлагаю, прочтите внимательно статью Карпеца в газете „Завтра“. — С.К.), считая себя единственными „русскими националистами“.
Но почему именно Широпаев? Я хорошо помню его в конце 80-х. Он был православным монархистом. Но Алексей — прежде всего поэт. И, как поэт, он не мог смириться с теми нравственными и эстетическими ограничениями, которые несет в себе Христианство. И которые несет в себе рожденное в Православии государство Российское. Подобными же вопросами мучился и граф А.К.Толстой, на самом деле предшественник Широпаева, также отвергший Москву и возлюбивший Новгород. У Широпаева добавилось острое чувство привнесенности Христианства „исчужа“. Все это вместе овладело Алексеем и породило радикальный его разворот. Его книга „Тюрьма народа“ (2001) — крик. Алексей Широпаев не выдержал сверхнапряжения того, что А.Блок называл „антиномиями русской истории“. Его политическая позиция (не поэзия) — гносеологический срыв».
Это личное мнение Карпеца. Ему виднее, он знает Широпаева. С моей-то точки зрения это достаточно широкий спецпроект, который осуществляется на полную катушку. И если даже отдельные его участники «срываются», так это их личное дело. Те, кто ими руководит, не срываются. Они холодно и беспощадно добивают Россию до конца. Если раньше они говорили, что мы-де ампутируем руку или ногу, чтобы не было гангрены, то теперь они делают харакири, вырывают сердце, отсекают голову. И не стесняются, не отказывают себе ни в чем. Так действуют только в последние времена.
И вновь Карпец цитирует Широпаева: «Я мечтаю о том, что появится, наконец, такое понятие: русский бюргер, подразумевающее свободу от психопатической тяги к „предельному и запредельному“, от „безбытности“ и „богоносности“… Соответственно, для национал-демократии культурная, социальная и, прежде всего, психологическая буржуазность является основополагающей».[47]
И ради этого надо расчленить Россию, чтобы появилась буржуазность, да?
Дальше Карпец пишет: «Но все дело в том, что вот этому самому „бюргеру“ совершенно не нужен, прежде всего, сам поэт Широпаев. Он будет выброшен как нечто использованное — в лучшем случае. Добавим и еще одно. „Новоязычник“ Широпаев, отвергший историческое Русское Православие, в своей апологетике демократических свобод и „буржуазных ценностей“ оказывается чисто „христианским персоналистом“, только уже западного, и даже не католического, а протестантского толка…»
Когда это протестанты так хотели что-нибудь расчленять? По-моему, оказывается он тем, кем он оказывается, но это мое личное мнение, — предателем, ликвидатором России. Протестанты построили великую Америку и совершенно не собирались ее на части расчленять.
«Само же по себе осуществление целей национал-демократии, якобы спасающей русских от „ментовско-поповского государства“ и „засилия черных“, будет означать конец русского народа (это пишет Карпец, я с ним полностью согласен. — С.К.). Как бы ни складывалась судьба „русских субэтносов“, это будут уже другие народы. Они станут частями других империй — европейской, американской, китайской, исламского халифата. На правах резерваций (поддерживаю каждое слово, каждую букву из того, что здесь говорит Карпец. — С.К.). Сегодня создаются и пересоздаются большие империи, и кто не созидает свою, работает на чужую (абсолютно согласен. — С. К.).
А теперь главное. Национал-демократию выпустила „из бутылки“ сама медведевская администрация. Не в последнюю очередь через затеянную ею „десталинизацию“».
И вновь Карпец дает слово Алексею Широпаеву: «Широпаев: „Подлинная, глубокая десталинизация неизбежно выходит на критику исторической России как таковой… Подлинная десталинизация предполагает последовательную историософскую и культурологическую ревизию вплоть до эпохи Ивана Грозного и даже дальше — до уничтожения Московией Новгородской демократии“
