И вообще ситуация вот какая… Находитесь вы где-то, стоите на полу в комнате, а тут открывается труба, и вас начинает заливать водой. И вы понимаете, что если этой водой вас зальёт до конца… Я помню такую фразу: «Объяли меня воды до души моей…» Вот когда эти страшные гнилые воды зальют до конца, то хоть вы на школу в Хвалынске высшим классом едете, хоть в раздрызганном «Москвиче» — всё равно вам хана, вы в слизь превратитесь.
Нужно каким-то образом уцепиться и вытянуть себя наверх — туда, где этой воды нет. И вот здесь, вцепившись в этот крюк, приподнявшись над ситуацией, начать искать выход. Не приподнялся (назовите это трансцендентацией или как угодно) — всё. А приподниматься чудовищно трудно. И нормальный человек в нормальной стране и в нормальной ситуации не должен этим заниматься. Не должен. Надо жить и работать в пределах существующего разделения труда, получая свою долю счастья от этой жизни.
Теперь всё — нет счастья. Как говорил герой Чехова: «Счастья нет и не должно быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом».
Всё. Это время кончилось. Шанса на это нет. Вертеться в этом беличьем колесе достаточно бессмысленно, потому что это хорошо в стабильных обществах. А если общество так нестабильно — что вертеться-то? Вертись — не вертись…
Значит, надо вот так вот себя вытаскивать. И не сетовать на тех, кто умничает (никто не умничает, слышите? никто, все делом заняты), а вытаскивать себя и понимать, в чём суть проблемы — суть времени.
За это время люди обвешали себя (особенно люди любимого мною старшего поколения) всеми веригами элементарных форм непринятия происходящего. Это хорошо, что они его не принимают. Это замечательно, что они его не принимают! Низкий поклон им за то, что они его не принимают, что у них есть эта стойкость! Но это обветшавшие формы неприятия. Это не то интеллектуальное, теоретическое, а значит и политическое оружие, с помощью которого можно выходить из ситуации.
Капитализм кончается у нас на глазах. Он бурно, инерционно будет развиваться в Юго-Восточной Азии. Его место займёт ухудшенный феодализм — и у нас есть любители звать Россию туда (и тут дело не только в лаптях и крепостном праве, тут дело в вещах похуже). И какое-то время на Западе будет бултыхаться полутехнократическая диктатура, прикрывающая свою полную нелегитимность словом «постмодерн», то есть полным произволом, релятивизмом таким.
Вот и всё, что существует на сегодня. Других вариантов у мира нет. Нет возможности вернуть капитализм на Запад. Нет никаких форм легитимации капитализма. Капитализм за рамками легитимности — это фашизм. То, что мы видим в Ливии, — это и есть. Это только первые ласточки. Будет хуже, намного хуже.
Никаких возможностей хоть каким-то образом вцепиться в этот Юго-Восточный (тоже агонизирующий, но не так быстро) регион у нас нет. Мы оказываемся между молотом и наковальней.
Ни одну из живых проблем страны капитализм решить не может. Находится он в так называемой стадии первоначального накопления, из которой не хочет выходить. Эту ситуацию я тоже много раз описывал — когда есть криминальное тело, и на нём полип, его надо отрезать (см. рис. 1). Но никто из представителей этого капитализма не хочет его отрезать и обеспечить выход из первоначального накопления.
Первоначальное накопление — это способ грабежа. Местные грабители сталкиваются с международными. Международные хотят это ограбить в свою пользу, а местные — в свою. Страна умирает. Можно сесть в машину и выехать за сотый километр, чтобы это понять.
Возникает вопрос о некапиталистических путях развития России.
Есть некапиталистический потенциал — есть шанс на жизнь. Страшный, мучительный, но шанс.
Нет некапиталистического варианта развития — нет никакого шанса.
И отвечать на этот вопрос надо честно. В чём этот шанс, каков он, что он означает…
Очень много вопросов возникает в связи с термином «когнитариат», который вошёл в Манифест. Мне это немного странно, но я постараюсь с этого и начать первую телевизионную передачу последнего — четвёртого — цикла «Суть времени»…
