Глаза его улыбались вместо губ.
– Я наблюдал за рыцарским поединком. Я начинаю представлять себя в доспехах, – сказал он. Глаза его лучились смехом.
– А я тут представляла вас пиктом. Бровь его взлетела вверх.
– Одним из моих нагих и кровожадных предков?
– И моих, – обольстительно молвила она.
– В таком случае почему бы нам не испытать нашу ловкость в обращении с луком и стрелами? – вопросил он, сыграв прямо ей на руку.
Она оглянулась через плечо и обнаружила, что Россетер неторопливо отвешивает поклон Гризелде, очевидно, извиняясь за то, что послал лимонад со слугой вместо того, чтобы поднести его своей собственной рукой. Она немного повернулась, так чтобы Россетер мог видеть ее лицо, и улыбнулась Ардмору.
Бровь его снова поползла вверх. Хорошо, что ей никогда даже в голову не могла бы прийти мысль выйти за него замуж, потому что эта выразительная бровь может стать настоящим раздражителем во время долгой совместной жизни. Слава Богу, в Россетере не было ничего, что вызывало бы у нее раздражение.
Если бы у Ардмора была хоть чуточка мозгов, то он бы в точности понял, что она делает, нему, как ее земляку, следовало бы поддержать ее.
Так оно и вышло.
– Вы желаете, чтобы я шел помедленнее, чтобы он мог нас нагнать? – осведомился Ардмор. Голос его искрился смехом. По всей видимости, он решил ей помочь.
– Нет, – невозмутимо ответила она. – Полагаю, с этой задачей справится демонстрация искусства стрельбы из лука.
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – молвил он. – Англичане имеют прискорбно хрупкое телосложение, не так ли? Почти худосочное. Но вам нет нужды тревожиться о ваших детях, – прибавил он. – В конце концов, у вас в роду присутствуют один-два пикта. Весьма вероятно, что мальчики получатся не слишком худосочными.
– Мои дети не будут худосочными! В любом случае, как вам известно, женщинам не нравится, когда мужчины слишком возвышаются над ними.
– Никогда этого не замечал, – сказал он, и она с раздражением подумала обо всех тех шотландских женщинах, которые возвели его самоуверенность на такие небывалые высоты.
Они остановились подле навеса для стрельбы из лука. Легкий ветерок колыхал шелковый навес, принося с собой запах апрельских цветов. В углу навеса была навалена куча луков. Распорядитель бросил всего один взгляд на Ардмора и протянул ему лук, который, казалось, был сделан из половины молодого дерева.
Ардмор, прищурившись, посмотрел на мишени: столбы с нарисованными на них кругами. Они были украшены шелковыми флажками, надо думать, большей частью для того, чтобы придать им античный вид, и расположены каждый на все большем расстоянии.
После этого он снял с себя сюртук. На нем была белая рубаха из тонкого льна. Аннабел была вынуждена признать, что она не была поношенной и даже, похоже, была сшита из отменной материи, – возможно, ее выткали в его поместье. Он натянул тетиву, пробуя лук. Огромные мускулы взбугрились на его спине и стали отчетливо видны сквозь обтягивавший их лен. Ардмор повернулся к распорядителю и взял у него стрелы. Он протянул ей все, кроме одной, и одарил ее ленивой улыбкой:
– На тот случай, если вы еще не заметили – ваш избранник приближается. И похоже, он нашел себе спутницу.
Аннабел огляделась.
– О, это моя дуэнья, леди Гризелда. Вы встречались с ней вчера вечером, когда мы впервые были представлены друг другу.
– Я же говорил вам, что не запоминаю имена. – Тут он моргнул. – Вы сказали, леди Гризелда?
Она кивнула.
Эван обернулся. Гризелда болтала с Россетером и выглядела слишком прелестно и молодо для того, чтобы быть вдовой. Говоря по правде, если бы Аннабел не любила ее так сильно, то она бы позавидовала ее безупречным локонам и роскошной фигуре. Внешний вид ее в точности соответствовал ее сущности: веселой, любящей посплетничать, очаровательной леди.
Аннабел взглянула на средневекового рыцаря подле нее, который стоял, почти разинув рот.
– Сестра графа Мейна? – спросил он.
Гризелда с Россетером вышли на залитый солнечным светом островок земли. Волосы ее заблестели, точно пресловутое золото.
– Вы знакомы с Мейном? – спросила Аннабел.
