Гарри Силвестер
Университетская «восьмерка»
Над рекой сгущались сумерки, и все окрашивалось в сумеречный цвет. Во всех эллингах зажигались огни, но в том, у которого стоял Эл Лейден (его называли Старик, хотя ему было всего тридцать восемь), было темно; темнота сгущалась, и наконец где-то там, за Гудзоном, погасли последние лучи солнца. Когда гоночная «восьмерка», медленно скользившая по реке, подошла к пристани, она уже казалась продолговатой тенью. Лейден отошел в сторону: настроение у него было прескверное.
По команде Кипа Гранта гребцы вытащили лодку из воды, подняли над головами и понесли мимо Лейдена в эллинг. В сумеречной синеве гребцы с «восьмеркой» показались Лейдену гигантским насекомым. Кип Грант шел рядом с ними и уже никого не поторапливал. Уж очень он молчалив сегодня, подумал Лейден, хотя понимал и разделял нежелание рулевого весело болтать с этими второкурсниками.
Он тронул Кипа за плечо, и тот обернулся.
— Ну как? — спросил Лейден. И, несмотря на сумерки, заметил, что рулевой слегка пожал плечами.
— Не знаю, — сказал наконец Кип. — Они в хорошей форме, но когда приходится по-настоящему напрячься, быстро ломаются. — И, помолчав, добавил. — Не знаю, что будет во время гонок. Уж очень быстро они всему выучились…
Лейден кивнул.
— Мои братья и несколько друзей приехали посмотреть на гонки, — сказал Кип. — Ты не против, если я отлучусь в город? Хочу с ними повидаться.
— Конечно, — согласился Лейден и чуть было не добавил: — «Но постарайся уйти незаметно». Разумеется, Кип и сам все понимал. Он был не по летам умен, как и все студенты, отцы и деды которых в свое время учились в этом же университете.
Кип Грант направился в тренерскую комнату, и Лейден проводил его взглядом. Пользоваться этой комнатой Грант начал после того, как оказался в новой команде. Конечно, нехорошо рулевому так отделяться от команды, и Лейден пожалел бы, что перевел его к этим ребятам, если бы не был уверен в правильности своего решения. Ведь он, Лейден, и сам был из бедной семьи и старался во всем соблюсти справедливость, даже здесь, в «университете для богатых». Но теперь эта его справедливость лежала у него на плечах тяжким бременем… Лейден поднялся по деревянным ступеням в свою комнату; он чувствовал себя страшно усталым.
Зачислили их (с назначением стипендии) два года назад — лишь потому, что сочли их ценным пополнением для университетской футбольной команды, которая перед этим три года подряд проигрывала всем и каждому. Новые студенты-стипендиаты оказались неплохими ребятами, достаточно умными, чтобы сдать нешуточные вступительные экзамены, но только родом они были из каких-то диковинных стран и фамилии их звучали непривычно: Ковалик, Лири и Пиварник, Грански, Лизбон и Гутман… На спортивном поприще славяне, по-видимому, уже теснили ирландцев.
Никто из них раньше не видел гоночную «восьмерку», а некоторые впервые в жизни оказались на берегу реки. Они впервые сели в «восьмерку» на первом курсе, и Лейден видел, как это было. По реке еще плыли льдины, а он смотрел на новоиспеченных гребцов, смотрел с гордостью и тревогой.
В тот год у Лейдена на «восьмерках» было целых две команды первокурсников, а университетский футбольный тренер жаловался, что этой весной у него недобор игроков. Лейден отпустил стипендиатов поиграть в футбол, но они вернулись к нему и сказали, что им больше нравится грести. «Ну что ж, пусть гребут», — подумал он. Команда первокурсников для участия в ежегодных соревнованиях в Поукипси была уже сформирована, и Лейден предложил стипендиатам стать новой, отдельной командой. Хотя уже тогда он понимал, к чему это может привести…
В спорте Лейден был не новичок, да и тренером работал не первый год, и поэтому знал, что рождение сильной команды (будь это хоть гребцы, хоть футболисты) — по большей части дело случая. Ни один тренер не научит спортсменов действовать как единое целое — без чего команда никогда не станет по-настоящему сильной. Тренер может развить такие способности — но лишь в том, кто хоть отчасти ими обладает.
