Я почувствовал себя деревянным кумиром, который несут в процессии. И стал лупить ладонями по шее и плечам Сэллоу. Он сжал меня еще крепче. Тогда я в отчаянии ударил его кулаком в ухо. В ответ Сэллоу еще сильнее меня стиснул. «Он сломает мне ребра и раздавит легкие», — подумал я. Внезапно он меня отпустил, и я упал на бок. Извиваясь, я лежал на брезенте. Потом пополз на боку, надеясь добраться до канатов; я походил в этот момент на затерянного среди волн пловца. Жнец забежал спереди и преградил мне путь. Я увидел его гладкие, словно из мрамора выточенные голени и попытался обхватить их рукой. Но это была ловушка. Всем своим весом Сэллоу обрушился на мою протянутую руку.
— Не надо! — взмолился я. — Ну не надо же! Ты сломаешь мне руку!
Он навалился на меня и обхватил за бедра. Безжалостно стиснул их. Затем он стал на колени, а потом поднялся во весь рост. Я повис в воздухе вниз головой. Потом Сэллоу зажал мою голову у себя между ногами. Не переставая стискивать коленями мою голову, он выпустил мои ноги из объятий, обхватил их ладонями и рванул от себя. Голова у меня чуть не оторвалась. Когда я почувствовал, что мое тело падает вниз, то попытался снова прижать ноги к груди Жнеца, чтобы спасти свою шею. Со стороны это брыкание, должно быть, выглядело омерзительно. Сэллоу снова прижал мои ноги к своей груди.
«Перестань!» — умолял я его. «Если сейчас ты меня выпустишь, я расшибусь насмерть!» — хныкал я.
Он опять рванул мои ноги от себя. Потом он внезапно выпустил мою голову, которую сжимал между коленями. Я непристойно скользнул между ногами у смерти. Обезумев от страха, я резко закинул голову назад и потому ударился о ринг подбородком. Мое тело грохнулось о ринг. Все это напоминало одну из тех аварий на мокром шоссе, когда машины неуклюже громоздятся одна на другую. Теперь мне нужно было выбраться за канаты. Болела голова. В глазах помутилось. Я задыхался и прямо-таки загребал воздух руками себе в рот. И, почти ничего не видя, я пополз туда, где, как мне казалось, были натянуты канаты. Сэллоу пнул меня ногой. А я даже не мог подняться на колени. Оставалось только кататься по рингу. Я был беспомощен. И вот я свернулся калачиком и стал перекатываться из стороны в сторону. Надо мной возвышалась гигантская фигура Сэллоу; он вообразил себя футболистом и стал пинать меня ногами, словно мяч. Трибуны хохотали. Улучив момент, я выпустил из объятий свои колени и рывком выпрямил ноги. Мне удалось одной ногой зацепиться за канат. Этого было достаточно — рефери встал между нами и начал медленно считать. Преодолевая боль, я прополз под канатами и оказался на внешней кромке ринга. «Се-емь, — пел рефери. — Восемь». Сэллоу ухмыльнулся и двинулся вслед за мной. Он пролез между канатами. Рефери попытался остановить его, но тщетно. Я поднялся на ноги. «Девять, — сказал рефери. — Десять. Жнец — один. Повеса — одиннадцать. Жнец — два. Повеса — двенадцать».
Жнец шагнул ко мне. Я побежал по периметру ринга. Он меня преследовал.
— Миссурийские правила! — кричал я. — Миссурийские правила!
— Закон природы! — отвечал Сэллоу. — Закон природы!
— Жнец. — три. Повеса — тринадцать.
— Поражение из-за неявки? Ну уж нет! — выкрикнул я и нырнул под канаты.
— Жнец — четыре.
— Язва, чума, проказа! — прошипел я.
Сэллоу проскользнул между канатами. Рефери стоял между нами. Как только Сэллоу оказался по ту сторону канатов, рефери хлопнул в ладоши и отступил.
Я снова вытянул руки вперед. Я был готов с силой обрушить их ему на шею, как только он попытаете» под них поднырнуть. Сэллоу колебался, глядя на мои длинные пальцы.
— Шуточки? — сказал он. — Со мной?
Он медленно за ел одну руку за спину. Другую руку с широко растопыренными пальцами (похожими сейчас на щупальца) протянул ко мне. Он предлагал мне померяться силой: две моих руки против его одной. Трибуны похохатывали.
— Обе руки, обе! — крикнул я, мотнув головой.
Но Сэллоу загнул спрятанную за спиной руку еще выше. И стал похож на калеку.
Я снова мотнул головой. Трибуны нервно хихикнули.
Жнец загнул один палец.
— Нет, — сказал я. — Нет.
Он уткнул большой палец в ладонь.
