— Я тоже не в восторге от предательства, – согласился дядя Ялмар. – Кстати, фюрер приказал расстрелять Гесса сразу, как только наши доблестные войска высадятся на Британских островах.
— Наши доблестные войска собираются высадиться на туманном Альбионе?!
— Не совсем. Скорее обнаглевшие англосаксы собираются высадиться на материке…
Пауза.
Затем Шахт тихо добавил.
— Прошло три года, отпущенных судьбой.
— Вестником судьбы являлся Рудольф Гесс? – наобум поинтересовался я.
Бывший экономический диктатор Третьего рейха кивнул.
— Если англичане все‑таки отважатся на такого рода безумие, враги Германии попытаются использовать этот факт в своих целях.
— Вы имеет внутренних врагов?
— Их тоже. Эти безответственные люди полагают, что на Западе до сих пор мечтают повернуть наше оружие против наших заклятых врагов.
— Вы имеете в виду большевиков?
— Ты верно уловил перспективу. Это позволяет мне быть более откровенным. Имей в виду, Алекс, ты – человек будущего! Твое время наступит после неожиданного конца, который вполне вероятен, а пока ты чужак. Такие как ты, всегда будут считаться здесь чужаками. Тебя защищает твой капитал, близость к Людвигу, очевидная связь со мной, но в какой‑то момент этого может не хватить, особенно, если ты позволишь себе вляпаться в какую‑нибудь историю… Кто‑то может решить, что вот он, удачный момент, чтобы вытряхнуть из «красного барона» как можно больше денежек. Я не исключаю, что болтуны с набережной Тирпитца* (сноска: штаб–квартира абвера) постараются подбить тебя на какой‑нибудь необдуманный поступок.
Он сделал паузу, затем также тихо и туманно продолжил.
— Возможно, они предложат связаться с твоими бывшими дружками по ту сторону фронта, – он кивком указал на восток, затем строго предупредил. – Не вздумай идти у них на поводу!
— Это шутка?!
— Я не имею обыкновения шутить. Имей в виду, их мало интересует судьба фатерлянда, в первую очередь их интересуют твои деньги, а ты еще можешь понадобиться новой Германии. Эти авантюристы способны на все. Они готовы схватиться за соломинку. Они сдадут тебя с потрохами.
После паузы он добавил.
— Держись от них подальше.
Мне не надо было изображать растерянность – я был воистину растерян. Вспомнились намеки Ротте, его просьбы отложить затянувшийся расчет по долгам. Вспомнился его дружок из абвера… Оказывается, у офицера СД могут быть друзья в абвере!! Мы встретились в ресторане на Ноллендорфплатц…
Но за всеми этими мелькающими домыслами таилось что‑то мрачное, куда более существенное и важное для меня и для моих кураторов из Кремля, чем долги какого‑то помешанного на Льве Толстом бабника, пусть даже он является штурмбанфюрером и сотрудником СД.
Дядя Ялмар что‑то говорил насчет Гесса?..
Выходит, два с половиной года красные в одиночку устилают своими телами поля сражений, потому что кто‑то очень умный на той стороне Ла–Манша решил издали поглазеть на схватку нацистского быка и большевистского медведя? Выходит, моя Тамара получила бомбой по голове только потому, что кое‑кто договорился обходить друг друга стороной?
С этого места я решил подробнее.
— Насколько мне известно, в рейхе было объявлено, что Гесс сошел с ума и именно по этой причине сбежал в Англию.
Дядя Ялмар пожал плечами.
— Достаточно и того, что я сказал. Хотя, если использовать твое предположение в качестве версии, можно допустить, что безумный поступок Гесса имел своим результатом устную договоренность – в течение трех лет ни Англия, ни Германия не будут пытаться высадиться на чужое побережье.
— Другими словами, Ла–Манш должен был считаться нейтральной зоной?
— Да, для сухопутных войск. Тогда кое‑кто в рейхе не обращал внимания на возможности современной авиации. К тому же три года казались фантастическим сроком, ведь фюрер вполне обоснованно решил поставить Россию на колени за пару месяцев. Одним словом, это было джентльменское соглашение. Я настаивал – англичанам нельзя доверять! Нам нужен мир, закрепленный договором, таким, например, как пакт Молотов–Риббентроп, иначе английская лиса вывернется. Меня не послушали. Англичане сдержали слово, но это не помогло нашим оголтелым!
