Но применить свои способности психолога ему не удалось. Из-за его спины вдруг раздался свист и на голову адмирала обрушилась Берта. Адмирал повалился на пол.
– Говори, сука, где держат бабушку, или я проломлю тебе череп – ревел разгневанный Бен Кул. Йоханону было страшно на него смотреть. Он вдруг подумал, что Бен сошел с ума и, расправившись с адмиралом, обрушит остатки своего гнева на него.
– Не знаю я ни про какую бабушку – не унимался адмирал.
Следующий удар пришелся ему по ноге. Адмирал согнулся. Лицо его скорчилось от боли.
– Я сейчас тебе все кости переломаю, сука! – закричал Кул, и снова замахнулся битой.
– Ладно, ладно, я все расскажу, только не бей – сдался, наконец, адмирал.
– Говори быстрее, а то убью – рычал Кул.
– Это все Джон Ган – он мой старый знакомый – проговорил адмирал.
Бена Кула как будто подменили. Из рассвирепевшего, неудержимого быка он снова, в мгновение ока, превратился в непробиваемо спокойного молодого человека.
– Пойдем, Джозеф, нам тут больше делать нечего – сказал он.
Они молча развернулись и вышли вон из резиденции.
– Как он мог, он же был моим героем многие годы. И вот теперь – так опуститься. Совершить преступление, ради денег – досадовал Йохансон.
– Он уже старый, решил, наверное, получить прибавку к пенсии – ответил Кул – меня одно волнует: где мы будем его искать?
– Это просто – сказал Йохансон. Он достал телефон и набрал номер агентства. Трубку поднял профессор Цвайштейн.
– Не подскажете ли вы нам, где сейчас может находиться Джон Ган? – спросил Йохансон.
– Он сейчас в отпуске, может быть где угодно – ответил Цвайштейн.
– Он очень нам нужен. Можно что-нибудь сделать?
– Можно выяснить его местоположение по сотовому телефону. Минуточку… Ага, вот. Где он сегодня, я сказать не могу, потому что телефон его выключен. Но еще вчера он находился в Норвегии, в деревне Лояхоло.
– Это же та деревня, где жила бабушка премьер-министра Норвегии. – сказал Йохансон, повесив трубку – Он, наверное, снова вернулся к ней домой. Быстрее в самолет. Мы летим в Норвегию!
И снова в иллюминаторе самолета замелькали пестрые поля, города, деревни, озера и леса Европы. Через два часа они были уже возле деревни.
– Ну что, ты готов? – спросил Джозеф Йохансон, когда они подошли к дому бабушки премьер-министра.
– Я всегда готов – ответил невозмутимый Бен Кул, поглаживая Берту.
– Тогда вперед!
– Стойте!
Ребята обернулись. По улице к ним спешил шеф собственной персоной.
– Подождите меня!
– Шеф, откуда вы взялись? Как вы узнали, что мы летим именно сюда? – спросил удивленный Йохансон.
– Как откуда? Вы же звонили Цвайштейну, и он доложил мне обо всем.
– Вы уже знаете, что мы подозреваем Джона Гана?
– Знаю.
– И вы не будете нас переубеждать и останавливать?
– Не буду. В конце концов, вы только учитесь. Вы имеете право самостоятельно принимать решение. И имеете право на ошибку.
– Отлично. Если мы окажемся правы, вы поможете нам обезвредить Джона Гана. У вас есть оружие?
– Помогу. И оружие у меня есть. – ответил шеф, слегка покраснев. На самом деле, оружия у него не было, но ему пришлось соврать, чтобы у ребят не возникло подозрений.
– Итак, вперед! – крикнул Йохансон.
Но, пока он это говорил, Бен Кул уже выбил дверь ногой и ворвался внутрь.
Перед агентами предстало удивительное зрелище: в гостиной за столом мирно сидели и пили чай с вареньем Хельга и бабушка норвежского премьер-министра. Чуть поодаль, сидел Джон Ган. Он был намертво привязан к креслу, в котором сидел. Левый глаз его был забинтован.
– Убейте эту стерву! Она не должна жить на этой Земле! Она чуть не выколола мне глаз! – вскричал Джон Ган, лишь только увидев на пороге агентов.
С быстротой, не свойственной его телу, привыкшему проводить дни в мягком кресле, шеф метнулся к Хельге, желая покарать злодейку, покалечившую его старинного друга. Но каждый последующий его шаг в ее сторону становился медленней и неуверенней. В конце концов, он остановился на полпути. Разум, затуманенный впечатлениями от увиденного, наконец, снова просветлел и начал требовать ответов на накопившееся вопросы.
– Фру Хельга – сказал он спокойно – развяжите, пожалуйста, господина Гана.
