- Вадим! – Завопила сердито Калашникова, - вот, зачем так делать?
Она хотела сказать что-то ещё, тут же была повалена в копошащийся клубок тел.
Наконец, все смогли подняться и, уцепившись друг за друга, двинуться в сторону дома Рудинской. В такую погоду нельзя было позволить нетрезвым девочкам добираться до дома в одиночку, поэтому провожать пошли всей толпой.
- Жаль, что Борька ушёл раньше, - сокрушался Олег, - какой отличный материал для газеты мог бы получиться! Просто блек! Тут тебе и юмор, до упаду, тут и интрига, и драма с комедией.
- Ты возьми и сам напиши, или во! идея! – нар-р-рисуй в виде нескольких картинок, как помнишь, в «Веселых картинках» были истории про веселых человечков. – Подает идею Коновалов. – Раскадровка, как для фильма, про водку, нах, можно пропустить, а вот танцы на льду будут как раз в тему. Фотки бы тоже были бы, - зашибись, но сейчас всё равно темно, так что лучше карандаша ничего не придумаешь.
- Не-е-е, Вадик, это же надо кучу времени потратить, а где у нас сейчас свободное время? Мне вот ещё месяц на подготовительные ездить, хорошо, что хотя бы русский с литературой отпали. Остались только рисунок и черчение.
- Олег, а ты… это… в ар-хер-тер-т-турный собрался? – это встревает, заплетающимся языком Ирочка Рудинская, висевшая на руках Вадима и Олега.
- Ира, спи дальше, не встревай в мужские разговоры. Скоро уже будешь дома.
- Когда это Ира мешала? - обижается Рудинская. Она здорово перебрала в этот раз, поэтому реакция у неё слегка заторможена. – Ир-ра всегда всем помогает! Вот. А ты дурачок!
- Ира, проехали, вот уже твой дом. Тебя до подъезда или до кроватки довести?
- До кроватки конечно, а кто из вас будет помогать мне, раздеваться, вы тут сами решите, - кокетничает девчонка.
- Нафиг, нафиг, мы твою мамашу знаем, она за такие раздевания нам бошки быстро открутит. Мы тебя в подъезд впихнем, а дальше ты уже ползи сама.
- Фу, какие вы не воспитанные, противные мальчишки, ни разу вы не рыцари, вот!
Изобразив движением плеч верх презрения, Ирка скрывается за дверями подъезда. Остальная дружная компания продолжает долгие проводы.
- Народ, а представляете, уже осенью, мы не будет так весело праздновать разные праздники, - вдруг печально замечает Калашникова.
- А кто нам рискнёт запретить? – резонно замечает Витька.
- Кто-кто, конь в пальто! Мы будем учиться в разных институтах, в других компаниях, и на одноклассников наверняка времени уже не останется.
- Велика беда! Будет желание, нах, сможем и собраться, а не будет, так и собираться незачем. – Подводит итог грустным мыслям Коновалов. – Кто со мной, тот герой! – кричит он и с разбегу катится по скользкой ледяной полосе. Вся компания с дикими криками несётся в след за ним.
ГЛАВА 36. РЕФЛЕКСЫ И ИНСТИНКТЫ
16 марта позвонил Захаров из Москвы. Разговор у них с отцом был довольно долгий. Я сидел в это время у себя в комнате, писал очередной пасквиль для газеты, и не мог слышать, о чем там ветераны шепчутся.
- Борь, подойди к телефону, тут Николай Иванович хочет с тобой парой слов перекинуться.
Беру трубку. – Здравствуйте, Николай Иванович, как ваши дела? – Вежливо приветствую полковника.
- И тебе не хворать, – отвечает он и тут же без пауз начинает делиться своими переживаниями по произошедшим событиям.
- Меня, - говорит, - здорово ты с Берлингуэром угадал. Прямо слово в слово! Еще всё остальное можно было как-то с натяжкой, но объяснить, но чтобы вот так слово в слово угадать речь этого предателя… Я ведь специально смотрел весть съезд от начала до его речи, чтобы проверить твои слова.
- Всё правильно, сами подумайте, ну зачем мне врать то?
- Вот тут ты, Борис, не прав! Совсем не прав! Потому что в этом вопросе, если соврать, можно таких дел в результате понаделать, - мама не горюй!
- Допустим. – Недолго подумав, соглашаюсь я с ним. – Теперь скажите, Николай Иванович, что из этого следует?
- Ты намекаешь на то, что если совпали вся информация на январь-февраль, то и всё остальное будет так, как ты говоришь?
