Пить может в одиночку алкоголик,
Но разве стал бы кто один - острить?
Еще заметим, что никто из нас,
Коль он в уме и в памяти здоровой,
Не стал бы шутку слушать в сотый раз,
Но рассказать ее - сто раз готовы.
Шутник порой - сам громче всех хохочет,
Выходит, можно сделать заключение,
Что в шутке сообщения источник
Имеет свой источник наслаждения.
(Но получить его нам удается
Лишь только, если публика смеется).
"И отчего бы ей не рассмеяться?"
Бываем часто мы в недоумении.
А дело в том, какую информацию
Приемник извлечет из сообщения.
Вот первая простая ситуация:
Известный "бородатый" анекдот,
Он новых данных вовсе не несет,
А значит - не содержит информации.
Нет информации - угрозы тоже нет
Для энтропии. И прощай эффект.
(Хотя, услышав шутку в первый раз,
Смеялись мы, возможно, целый час)
Но ведь бывает так, что не смешон
Конкретный анекдот лишь для кого-то.
Хотя бы всех других исправно он
Смешил до слез и вызывал икоту.
Вот анекдот, который, например,
Известен был на весь СССР.
Василь Иваныч смотрит из окна,
А за окном, пред ним чудесный вид.
Василь Иваныч Петьке говорит:
"Эх, Петька, когда кончится война,
То в память всем погибшим в ней героям
Мы здесь консерваторию построим!"
"Да, - отвечает тут же Петька верный,
И пулемет на крышу..." - "Для чего?!"
"А как, Василь Иваныч, без него?
Боюсь, растащат сволочи консервы!"
Еще когда мой сын был слишком мал,
Ему я это как-то рассказал,
Но он не понял и не рассмеялся.
А почему? (Кто первый догадался?)
Не знают дети многих сложных слов,
И слово он не знал "консерватория",
И потому, как учит нас теория,
Для шутки был приемник не готов.
Чтоб наступил желаемый эффект,
Необходим не только интеллект,
Еще должны быть данные у нас,
В которых шутка установит связь.
Информативность (из определения)
Есть мера неожиданности. Вспомним-ка,
Она зависит как от сообщения,
Так и от состояния приемника.
Всегда нужна своя аудитория
Не только шутке. Учит нас История,
Что судьбы самых пламенных идей
Зависят от готовности людей.
Но, чур меня! В такие дебри, братцы,
Мне вовсе не хотелось забираться.
К Искусству возвращаться нам пора,
Вооружась идеей информации.
Чтобы теперь в искусстве вскрыть приемы,
Которые по шуткам нам знакомы.
Начнем же мы с Поэзии сейчас,
Со строк, известных каждому из нас.
5
"Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,"
"Все ходит по цепи кругом",
"Швед, русский - колет, рубит, режет",
"Когда не в шутку занемог..."
Мы видим здесь одни и те же
Ритмические формы строк.
И белый стих является стихом,
Когда рожден из магии размера.
(Как следует из нашего примера,
Здесь содержанье вовсе не при чем)
В чем магия размера? В опознании!
Что нас в стихах ритмических влечет?
Возможность угадать хоть часть заранее
Того, что мы не слышали еще.
Приятно в строчке новой опознать
Ритмический рисунок строчки старой.
Пусть не велик эффект с одною парой,
Но в следующей будет он опять.
И каждый раз по ходу декламации
Мы получаем меньше информации,
Чем в прозе мы могли бы ожидать
Здесь важно повторенье ситуации.
Рекомендую, кто в размер не верит,
Перечитайте "Моцарт и Сальери",
Как строки эти чудны и легки...
...А рифма все же действует сильнее!
Ведь предсказать гораздо легче с нею
Вид окончанья будущей строки.
Порою можно точно догадаться
Как много радости - как мало информации!
Сегодня даже странно, что в начале
Не все поэты рифму признавали.
В ней видели угрозу мастерству,
Уступку низкой черни, естеству,
И ей ограниченья назначали.
Чтобы стихи солиднее звучали,
Чтоб труден стал желаемый эффект,
Чтоб снова заработал интеллект,
Стремились ограничить выбор слов,
И знаем мы теперь уже со школы,
Что рифмовать не стоит "кровь-любовь",
А также рифмовать нельзя глаголы.
(А между тем, народные поэты
Успешно и давно кладут на это!
Им наши извращенья не нужны
И непонятны. Например - сонеты.
В частушках нет их вычурной красы,
Припев всегда понятней вдохновенья,
Повтор - источник удовлетворенья.
Заветы эти святы для "попсы".)
6
Теперь позвольте обратить внимание
На то, как фокус превратился в норму,
