– Заявление не принято, – неожиданно мягко сказал мужчина. – Наоборот, мы просим вас успокоиться… Каждый совершает ошибки. У нас весьма тонкая работа, а вы справляетесь лучше всех.
– Справлялась когда-то. – На глазах проступили слезы.
Секретарь подошел вплотную и положил свои руки ей на плечи, сделав все поразительно легко и плавно. Профессионально улыбнулся.
– У вас остался неиспользованный отпуск, – он растягивал слова и даже сумел добиться «теплоты» взгляда. – Приказ уже подписан.
– Но я…
– Никаких «но». Вы нужны нам. Отдохните и возвращайтесь. Фирма будет ждать.
Елена смогла поверить в настолько благоприятный исход лишь через две-три секунды. Правда, на ее лице мелькнула тень сомнения:
– Я могу… все-таки увидеться…
– К сожалению, это невозможно, – учтиво и в то же время твердо ответил секретарь. – Он покинул офис.
Елена закивала головой и бросила короткий недоверчивый взгляд на закрытую дверь в кабинет босса.
– Этой ситуацией займутся другие. Постарайтесь забыть… как недоразумение. Досадный сбой. Такое бывает. Чем сложнее программа…
«Программа?»
– … тем выше вероятность ошибки. Более того, они неизбежны. Вы знаете это.
Услышав о «сбое», девушка застыла.
При чем здесь система? Что он несет?
Проблема возникла, когда она разрешила оператору покинуть зал, хотя не имела права. Это человеческий фактор, элементарное несоблюдение инструкции, а не «программа». Система не допускает таких ошибок.
Ее охватило странное ощущение… Елена с подозрением уставилась на секретаря, но почти сразу одумалась – опустила взгляд, решив, что сейчас будет лучше… лучше…
Сомнение слишком пугало.
Бывший оператор смотрел куда-то вперед, стоя на лестнице у офиса фирмы. Его рука сжимала смятую трудовую книжку.
Сердца не было слышно, а легкие будто не требовали воздуха.
Внутри грудной клетки поселилась… пустота. Не злое и голодное эхо, зовущее куда-то идти или что-либо разрушать. Нет.
Пустота, что внутри машин, холодных механизмов, отличающая их от живых существ.
Бессмысленный взгляд уставшего человека, более не замечавший деталей, скользил по улице, пока не добрался до чьих-то ног.
Олег начал спускаться по лестнице, пошатываясь и держась за перила, видя перед собой только мелькающие ботинки.
Сверху из окна смотрела Елена, сильно испугавшаяся за него. Но она уже ничем не могла помочь… Ей было жаль Олега и себя. Тех, кому они причинили вред, и остальных, кому еще предстоит пострадать. Жутко хотелось плакать. Желание почти переходило в отчаяние, которого нельзя избежать. Оно было слишком сильным и цепким. Похожим на приступ и физическую ломку. Спасло то, что у секретаря нашлась аптечка.
Конечно, она никакой не ангел.
Обычная женщина. Слабая и сомневающаяся, не выдержавшая громадного напряжения. Всего лишь человек, которому обещали помочь, если тот согласится поверить на слово.
Она помогала людям, пока ей разрешалось. И Елене позволят заниматься этим дальше, если она смирится с правилами. В глубине души она понимала, что так будет лучше. Для нее самой.
– Водки, – он оперся на прилавок маленького магазинчика.
Сонная продавщица смерила Олега взглядом, брезгливо отвернулась и потянулась к стеллажу: «Очнулся, алкаш».
– Какой? – бросила она. – Подеше…
– Я сказал – водки! – кулак врезался в прилавок, и вздрогнувшая женщина едва не уронила взятую бутылку.
Почувствовав, как ярость заполняет пустоту внутри грудной клетки, он захрипел – тихо, – но женщина услышала угрожающие звуки и замерла. На мгновение Олег потерял ее из вида – убогий мир вещей исчез, и его заменила полноценность эмоций… Он понял, что поступил правильно, когда направился сюда.
Испуганный взгляд продавщицы так и не коснулся глаз мужчины, женщина побоялась этого.
«Уголовник… упаси, боже», – беззвучно прошептала она, ощутив, как по спине ползут мурашки.
Ей вспомнилась судьба предыдущей работницы магазина. Простой женщины, к которой похожим образом, вечером, пришел освободившийся накануне урка. Всего за одно неосторожно сказанное вполголоса слово он напал на нее. Избил до полусмерти. Когда истерзанное тело перестало сопротивляться, он наконец вспомнил про водку, нажрался и упал в дверях без чувств.
