-Ты вечно будешь здесь стоять? Ветки сами не упадут к тебе в руки, если ты не будешь нагибаться и смотреть под ноги. Ты уже давно бы лежал на дне какой-нибудь пропасти, если бы мы шли по ее краю, а не по ровной тропинке. Что мне с тобой делать все эти два дня. Я тебе не нянька, чтобы следить, свернешь ты себе шею или об этом позаботится кто-то другой.
Рейтану все это порядочно надоело.
-Не нянька. Так что ты все время на меня накидываешься? Ты сама не своя после нападения.
Долгий миг она просто смотрела на него без всякого выражения, а затем, развернувшись, растворилась в тени.
-Эй, постой, я ведь извинился, что еще ты хочешь?
-И это ты называешь извинением? - рука девушки неожиданно метнувшаяся из-за дерева схватила его за рукав куртки.- Чего я хочу? Я скажу тебе, чего я хочу,- это чтобы ты никогда, слышишь, никогда больше не лез в то, чего не понимаешь. Сегодняшней своей героической выходкой ты привлек к нам ненужное внимание. И главное - бросил госпожу Сакру!
-Но с ней остался Лентин, я знал, что с ним она будет...
Чувствительный тычок ладонью в бок заставил его охнуть.
-Но я доверила ее тебе, рыбак. Неужели ты не понимаешь? Все, а теперь идем собирать дрова,- так, как будто разговор был закрыт, Алин отпустила его руку. - Прошу прощения за такой... подход,- добавила она уже совсем другим тоном.
В конце-концов через неопределенный промежуток времени он, доверху нагруженный ворохом корявых веток и сучьев, что Алин не уставала наваливать ему, пока гора не уперлась в подбородок, вернулся в лагерь.
То, что он принял за камушки, что Сакра выкладывала на землю, на деле оказалось маленькими кусочками зеркала. Возле каждого она воткнула в стылую землю по маленькой лучинке. В центре образовавшегося восьмиугольника уже были сложены все их вещи. Лентин как был занят тем, что готовил яму для кострища. Сакра снизошла до того, чтобы самолично наколоть льда для нагрева.
-А, я вижу вы уже управились,- как бы между прочим сказала она, едва удостоив взглядом обоих. - В чем дело, Рейтан, ты словно никогда не видел защитную октограмму.
Рейтан с облегчением он избавился наконец от своей ноши.
- Просто я никогда не видел ничего подобного в таком исполнении. Ну только иногда суеверная Ранита До" Нимая иногда чертила такие вокруг своего дома перед сильным штормом, да и то только углем.
-Это всего лишь священная геометрия,- запалив последнюю лучинку Сакра поднялась, отряхнув песчинки, налипшие на платье. - И не говори мне, что я не учила вас этому. Ты меня разочаруешь.
-Нет, конечно. Я помню,- отчаянно Рейтан попытался припомнить хотя бы что-то из того, что рассказывала им Сакра год назад, но тщетно. Только и всего, что мир представляет собой восьмигранную призму, висящую на цепи на шее у Создателя. Но если с зеркалами еще можно было как-то связать все это, но причем здесь были лучинки?
Едва взглянув на его нахмуренное лицо, Алин рассмеялась, впервые за долгое время. - Это не для защиты, рыбак, для того, чтобы согреться.
Рейтан с сомнением поглядел на красиво мерцающие в темноте лучинки, чей свет отражался бликами в зеркалах.
-Ничего тебе не ясно,- едко заметила Алин, усаживаясь на скатку из одеяла возле начавшего уже заниматься костра. Правда загорался он как-то нехотя. Вокруг не ощущалось ни единого дуновения ветерка.
-Алин, достань чай,- попросила Сакра.
-Пойду проверю лошадей,- Рейтан уже поднялся, готовый переступить через будто видимую прочерченную на земле линию, но ладонь Сакры, задержавшая его запястье, заставила его озадаченно оглянутся
-Нет, никто не выйдет с этого места до рассвета. Сядь, успокойся Рейтан. Если я могу мириться с упрямством Алин, то и ты способен вынести ее замечания.
У костра стало как-то слишком жарко. Скрестив ноги, Рейтан уселся на противоположной от девушки и Сакры стороне кострища. На несколько мгновений в лагере воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только шелестом язычков пламени, щекочущих дно чайника. Золотые искры плавились, исчезая в темноте глаз Сакры, прилегшей на локте. Что-то заставило Рейтана встревожено оглянуться в строну леска, где они только что собирали сучья. Снова те же шорохи. Звук походил на тот, что оставляет за собой катящийся по горной тропе камешек, увлекая за собой все новые и новые, пока не превращается в маленький ручек.
