. Причем такого мнения придерживались не только «черносотенцы», но и либерально настроенные деятели науки.
С еще большим основанием научным ничтожеством следует назвать некоего Александра Оглоблина. Не имевший даже высшего образования, этот неприглядный во всех отношениях тип в первые послереволюционные годы был назначен «профессором» по приказу советской власти. Старательно, но (по причине недалекости) недостаточно квалифицированно обслуживал он идеологические потребности сначала большевиков, затем гитлеровцев, затем украинской диаспоры. А вот для Татьяны Геннадьевны Оглоблин «глубокоуважаемый мэтр» (с. 45). Впрочем, кого считать великим и глубоко уважать — каждый волен выбирать сам. И выбор Таировой-Яковлевой вполне логичен. Как говорится: «Рыбак рыбака…»
Едет кума, да не ведает куда.
Русская пословица
Убежденная поклонница украинства (не Украины, а именно украинства — украинской разновидности русофобии). Горячая почитательница Ивана Мазепы. Россиянка, получившая украинский орден лично из рук Виктора Ющенко… Не заметить такую персону невозможно.
О работах профессора Санкт-Петербургского университета, доктора исторических наук, директора Центра по изучению истории Украины Татьяны Таировой-Яковлевой мне доводилось писать неоднократно. Татьяна Геннадьевна привлекает к себе внимание тем, что умудряется сочинять исключительно скандальные книги. Причем скандальность их обусловлена не позицией автора (каждый имеет право на свое мнение), а наличием огромного количества грубейших ошибок. По этой причине сочинительница не раз становилась объектом едкой критики. Да только все не впрок…
Честно говоря, увидев на книжном рынке очередное произведение «ученой» дамы («Гетманы Украины. История о славе, трагедии и мужестве». М., 2011), я не ожидал, что она сможет меня чем-то удивить. Заранее было ясно, что любое действие, направленное против России, будет изображено в книге как подвиг и героизм. Не обойдется без курьезных ляпов (ну не получается у Татьяны Геннадьевны по-другому!). Также было понятно, что текст окажется переполнен домыслами, выдаваемыми за факты.
Все это действительно имелось в наличии. И тем не менее я ошибся — удивить Таирова-Яковлева смогла. Никогда до тех пор не встречал я печатного труда, автор которого столь старательно противоречил бы сам себе. Правда, Татьяна Геннадьевна грешила этим и раньше, но все же не до такой степени. А тут…
Кажется, «ученая» дама строчила свое сочинение абсолютно бездумно, не понимая смысла написанного. То, что утверждалось на одной странице, тут же опровергалось на следующей. Взаимоисключающие тезисы подавались как единое целое. Концы не сходились с концами…
Так, касаясь избрания гетманом Ивана Выговского, сочинительница замечает: «Справедливости ради надо признать, что в 1657 году Выговский объективно был практически единственной кандидатурой, способной стать достойным преемником Хмельницкого… сохранять силу и единство Украинского гетманства» (с. 150).
А уже на следующей странице говорится: «Яркая, но противоречивая личность нового гетмана могла только усилить смуту на Украине», Выговский «не мог стать признанным всеми лидером». И чуть дальше (с. 152): «Таким образом, уже само избрание Выговского гетманом вызывало много споров и не могло способствовать единению Украины».
Тут же Татьяна Геннадьевна заявляет: «В литературе широко распространено глубокое заблуждение, что Выговский принял от Богдана Хмельницкого цветущее и успешное гетманство, которое затем своим правлением довел до Руины. На самом деле булава досталась Ивану в крайне тяжелый для Украинского гетманства момент» (с. 150). Однако через страницу сочинительница сама оказывается в плену упомянутого «глубокого заблуждения», ибо признает, что «джинна своеволия и анархии», погрузившего «украинское гетманство в пучину Руины», выпустил Выговский.
Еще через десять страниц объявляется, что Украина все-таки была в то время «цветущим краем», пока «под лозунгом наказания «изменника» Выговского» ее не опустошили «огнем и мечом» кровожадные русские воеводы. «Кровавые бои между русскими и украинцами продолжались до февраля 1659 года», — сокрушается автор (с. 162). Далее в ходе повествования временные рамки «кровавых боев» несколько сдвигаются: «Реальные военные действия между русскими и приверженцами Выговского начались лишь в феврале 1659 года» (с. 212).
