— Гочалла, — во Трунир испустил тяжкий вздох. — Не в первый раз вы высказываетесь, как вы изволили выразиться, с полной ясностью. Однако вы отказываетесь принять во внимание некоторые обстоятельства. Я уже устал объяснять, как и второй секретарь Шивокс…
Гочалла кинула на Шивокса полный отвращения взгляд:
— Эта змея в личине свиньи! Я отказываюсь иметь с ним дело.
— Однако подобные прошения должны направляться именно через второго секретаря…
— Прошения! Что же я — покорная просительница, молящая о вашем внимании? Разве я не гочалла, требующая того, что принадлежит мне по праву?
— Матушка, — чуть слышно предостерегла гочанна Джатонди.
— Никто вам ничего не должен, мадам, — вмешался второй секретарь Шивокс. — Ни единого цинну. Как вбить это вам в голову? Ладно, слушайте внимательно, объясняю еще раз. Республика Вонар никогда не обещала вам никакой «дани». Была назначена пенсия, и очень щедрая, вашему дяде, гочаллону Рузиру, и его прямым наследникам. Рузир, известный гуляка, спустил состояние вашего семейства в игорных домах. После его безвременной кончины титул перешел к младшему брату гочаллона, вашему отцу, мадам, но сундуки были пусты. Поскольку он не оставил прямых наследников, пенсионные выплаты были прекращены. С начала и до конца Вонар соблюдал условия соглашения, и вы ни в чем не можете нас упрекнуть. Ну что, гочалла, теперь поняла?
— Что там бормочет на своем обезьяньем наречии эта надушенная ядовитая свинья? — спросила гочалла. — Я не слышу его. — Она обратилась прямо к во Труниру: — Моему родичу гочаллону Рузиру были обещаны определенные суммы. Мы, я и Рузир, принадлежим к одному роду — одна кровь, одна плоть. Если бы после него остались долги, я должна была бы уплатить их. И наоборот: то, что должны ему, наследуется мною. Кто в здравом уме усомнится в столь простом и очевидном деле?
— Нечего и пытаться говорить с этой женщиной. — Шивокс неприязненно покачал головой.
— Наши законы и обычаи сильно различаются, мадам. — Во Трунир едва скрывал нетерпение, однако владел собой достаточно, чтобы сохранять вежливый тон. — Вам это может показаться несправедливым, но придется признать тот факт, что с нашей точки зрения мы честно и полностью исполнили свои обязательства. Однако если вы действительно нуждаетесь, я посоветовал бы вам обратиться за помощью в специальные службы…
— Обратиться за помощью! Специальные службы! — Самообладание гочаллы иссякло, и она вспыхнула, как пламя, в которое подбросили сухого хвороста. — Нестерпимое оскорбление! Вы предлагаете милостыню — мне! Мне!
— Матушка, прошу вас, — тихо умоляла гочанна. — Вы обещали, вспомните, вы обещали…
— Я обещала быть терпеливой, гочанна, но я не обещала сносить гнусные оскорбления!
— Матушка, поверьте, дав волю своему гневу, вы только станете в их глазах…
— Чем? Чем я стану в их глазах? Кажется, они уже видят во мне нищенку!
— Ни в коем случае, мадам, — попытался успокоить ее во Трунир. — Напротив. Сокровища дворца УудПрай славятся по всей Авескии и за ее пределами. Мне казалось, если бы вы согласились реализовать некоторые ценности…
— Реализовать? Что это значит? О чем он говорит? — гневно переспросила гочалла.
— Он имеет в виду, что мы могли бы продать часть мебели и произведений искусства, — пояснила Джатонди. Она говорила на безупречном вонарском без малейшего акцента.
— Это безумие. Или, вернее, сон. Сокровище наших предков, наследство наших потомков, достояние рода — и он говорит, что мы должны променять его на деньги? Что князья Кандерула должны торговать и торговаться, оскверняя себя ради наживы? Возможно ли это?
— Ваше барахло разваливается на глазах, вы сами только что сказали. Так не лучше ли избавиться от него, пока еще можно хоть что-то выручить? — грубо перебил Шивокс.
— Лучше пусть весь дворец сгорит, чем будет осквернен продажей! Лучше бросить все в раскаленное сияние Ирруле! Я скорее умру с голоду, чем унижусь до такого.
— Право, Шивокс, ваша прямолинейность…— упрекнул во Трунир.
— А по-моему, сэр, надо смотреть фактам в лицо, — возразил второй секретарь. — Мы в своей стране давно покончили с королями, знатью, наследственными привилегиями и прочей чепухой и только выиграли от этого. У нас нет места для паразитов голубой крови. Время королей и королев прошло, и этой женщине пора понять, что мир не обязан ее кормить.
