— Запомнишь?
Арсений кивнул.
— Звонить не надо, а то он мобилу потом проверяет, когда приезжает. Приходи после работы в любое время.
Арсений хотел снова прикоснуться к ее ягодицам, подался к ней, но Алла почему-то отстранилась, изменившись в лице.
— Ты чего? — пробормотал Арсений.
Она смотрела мимо него.
— Это не твоя жена была? Мне кажется, она только что выглядывала из зала.
— Что? — Арсений обернулся.
На выходе из зала топтались несколько небольших группок гуляющих, но Валерии среди них не было.
— Ты не ошиблась?
— Не знаю, — в голосе слышалась неуверенность. — Мне кажется, как только я туда посмотрела, кто-то отступил назад. Она у тебя светлая? В чем-то темном, платье, наверное?
Арсений нахмурился. Эта девица даже не соизволила рассмотреть его жену. Ей настолько все равно?
— Да, она в черном платье. Так это была она? Она смотрела на нас?
— Не знаю, — промямлила Алла.
Арсений быстро прошел к залу, поискал взглядом Валерию, но ее нигде не было. Он прошел к своему месту, убедился, что жены действительно не видно. Неужели это была она, выходила посмотреть, где ее муж? Или тупица Алла со страху что-то напутала?
Арсений быстро вернулся к фойе и обратился к двум незнакомым женщинам зрелого возраста, которые не столько болтали, сколько созерцали сновавших мимо них людей.
— Извините, здесь минуту назад стояла женщина в облегающем темном платье? Это моя жена. Вы не заметили?
Одна из матрон выпучила и без того близко посаженные глаза, покачала головой, пробормотав что-то невнятное. Другая, едко улыбнувшись, заявила:
— Тут за минуту столько народу пробегает. И женщин в том числе.
— Понятно, — Арсений едва сдержался, чтобы не сказать что-нибудь грубое.
Он вернулся к своему месту, но Валерия так и не появилась. Его по плечу кто-то похлопал, это был Гена.
— Кого потерял? — приятель усмехнулся. — Суженую?
— Ты не видел Леру?
Гена пожал плечами, поглядывая на танцующих.
— Может, отошла куда? Например, в дамскую комнату. Расслабься. Никто твою жену не уведет. Она женщина самостоятельная. Пойду, спляшу что ли.
Минут через пять появилась Валерия. Арсений заметил, что она изменилась в лице. Неужели видела, как он любезничал с Аллой?
— Лера? Ты куда подевалась? — спросил он, судорожно придумывая, что сказать, если она сейчас что-то ему предъявит.
— В туалете была, — и в голосе тоже не было прежнего веселья.
— В чем дело?
— Голова болит. Не нужно было пить этот ликер после вина.
Арсений улыбнулся. Значит, проблема не в нем. Он обнял жену, хотел поцеловать ее, но она отстранилась, убрала его руку. На какой-то момент Арсению показалось, что Лера лжет по поводу головной боли, но он тут же нашел аргумент в свою защиту: какого черта психовать вместо того, чтобы высказаться напрямую? Он ведь не обнимался с этой секретаршей, просто стоял и беседовал. Точно также рядом с ним мог оказаться кто-то другой. Например, та толстуха, к которой он обращался на входе в фойе. Уж к ней-то Валерия ревновать бы не стала.
Он вновь расслабился, довольный, что на следующей неделе его ждет интрижка, и что, если даже жена видела его с Аллой, обвинить его в чем-то нельзя. Не зря же она молчит. Понимает, что ревнует ни с чего, а предположения — это слишком мало.
Настроение не упало даже, когда Валерия захотела домой, и Арсений сказал, что они, конечно же, поедут вместе. Она предлагала ему остаться, у него появился соблазн воспользоваться этим, но он решил поиграть в мужа, которому неинтересно на вечеринке без жены. Остаться было бы опасно. Да и куда он пойдет с Аллой сегодня? Разве что номер снимать в ближайшей гостинице.
Когда они уже подъезжали в такси к дому, Арсений вспомнил о ночном звонке. Оскалился в торжествующей улыбке. Правильно он сделал, что не остался дома. Все это глупость, абсурд — прислушиваться к чьим-то предостережениям. Что с ним случилось? Ничего! И он не выдержал — расхохотался.
Таксист глянул на него в зеркальце заднего вида, улыбнулся.
А вот Валерия не спросила, почему он смеется, даже не посмотрела на него.
12
В начале августа на пару дней похолодало, но сегодня, в четверг, было на удивление жарко. Девушки вновь оголили пупки, стало больше улыбок на лицах прохожих. Неудивительно — еще позавчера казалось, что пришла осень.
