А что, если зайти с другого конца?.. С Клаппера-Гринберга-Ромса. Что у нас там?.. В разговоре со мной этот господин существа дела касается лишь слегка, не вдаваясь в подробности. Всякие там воспоминания юности, лирические отступления… Поразительная легковесность для полковника Службы Безопасности!.. Я бы даже сказал: безответственное отношение к делу!.. А Гонзалес? Его роль и вообще сводится к тому, чтобы дать мне прочитать несколько страничек в красной папке… Страничек, весьма смахивающих на липу… А как он всячески избегал моих распросов!.. То дремал… якобы, то беготня эта к пилотам и обратно. И еще тот тючок с электроодеждой, которая мне так и не досталась… А надо-то ему было всего-навсего отлучиться. Скажем, для того, чтобы получить от Клаппера последние указания… Ну, молодцы молодцы! Спецы!.. А может быть, убийства эти и не интересуют их вовсе, может быть, все это просто дым?..
Ой, ребята, как все это смахивает на охоту с подсадной уткой!.. А в роли утки — ваш покорный слуга! Тогда весь этот балаганчик становится вполне объяснимым… Но тогда возникает еще одна проблема: судьба этой уточки меня интересует. Очень. Как своя собственная… А это уже серьезно! Потому что минус-варианты есть. Целых два…
Ну-ка, ну-ка… Скажем: утка гибнет. Что дальше?.. А ничего!.. Похоронная процессия… оркестр играет траурный марш… Геройски погиб на боевом посту в борьбе с нарушителями народного спокойствия… Навсегда останется в наших сердцах… В голос рыдают патриотически настроенные дамочки. Клаппер вытирает платочком фальшивые слезы… Это вариант номер один.
Вариант номер два: утка вопреки всем козням врагов героически уцелела. Честь ей и хвала! Впору Серебряный Крест на грудь вешать… Только сожрут эту утку. Сами охотнички сожрут и с большим аппетитом. За ненадобностью… или за то, что много знает… Далее все по первому варианту: процессия, оркестр и прочее подобное… Вот так вот!
М-да-а, хороши пути-дорожки… Ну а что было бы, если бы я отказался?.. А ничего!.. В вертолете, скорее всего, пуля от Гонзалеса, труп за борт, и концы в воду!.. Нет, не так… Если бы я вздумал отказаться, я бы сделал это еще в кабинете Клаппера, а там… А там все просто: досье на стол, а в нем Исидора. И компьютеры Службы Безопасности в два счета доказывают мне, что я связан с врагами нации. И извольте, дорогой бывший соратник по борьбе, друг молодости, так сказать, вот вам выбор: либо согласие, либо лагерь… либо штрафбат, либо смерть… Да, вот тебе и операция Сумасшедший в горах! Если и есть в этих горах сумасшедший, так это ваш покорный слуга… Ай да Клаппер! Ай да полковник Гринберг! И ай да я!.. Потому что согласился, потому что руки у меня развязаны, потому что теперь лишь от меня зависит, быть ли мне ревностным агентом Службы Безопасности или только играть эту чудную роль… Вот так вот!
А впрочем, все это пока — одни домыслы, и, как божий день, ясно, что мне нужны факты, любые факты, хоть самые мизерные, чтобы я смог окончательно определить свое отношение к этому делу. И раз таких фактов нет снаружи, надо искать их внутри! В этом милом домике.
Я стал вспоминать расположение помещений.
Где же я был?.. Был в каминной, был в санузле, был на кухне, в радиорубке был, у себя в комнате и в комнате Маккина. А не был я только в кладовой. И кладовая эта имеет немного-немало как два входа: один из каминной, закрытый (как сказал метеоролог, заваленный какими-то ящиками), а другой — из его комнаты. Стало быть, надо обязательно попасть в кладовую, и чем скорее, тем лучше!.. Ну что же, мысль хорошая, очень правильная мысль… Вот только как это осуществить на практике, не дожидаясь согласия Маккина. Боюсь, что ждать его придется слишком долго… И нейтрализовать метеоролога до поры до времени нельзя…
В дверь постучали, и вошел Маккин. Он был наряжен в теплый оранжевый комбинезон с капюшоном и такого же цвета сапоги и рукавицы.
— Я на площадку, — сказал он, — сниму цифры. Через полчаса метеосводка.
— Скажите, Джон, — остановил я его. — Почему наша станция не автомат?.. Ведь в принципе же мы здесь не нужны. Ночью-то сводки передаются автоматически… Для чего мы здесь находимся?
