С этим Джем спорить не мог.
Раджал вдруг зашатался и с трудом удержался на ногах — так, как если бы «Катаэйн» мчалась по бурным волнам.
— Радж, ты пьян! Что тебе в голову втемяшилось?
Джем догадался, что его друг еще не ложился спать. Раджал вообще с трудом переносил плавание. Он пил слишком много рома и порой вел себя очень странно, но, с другой стороны, здесь все вели себя довольно-таки странно. Джем вспомнил о том, как сам вдруг со странной поспешностью удалился из каюты капитана во время ужина, о той волне безотчетного страха, что вдруг нахлынула на него. Об этом страхе и сейчас напоминала пульсирующая в висках боль. Во рту у Джема пересохло, он с трудом сглотнул слюну. Ночь неожиданно перестала казаться такой теплой. Джема зазнобило, и он только теперь заметил, что все вокруг окутано густым туманом. Он поежился, обхватил себя руками, принялся растирать плечи.
Пошатываясь, товарищи пробирались по палубе в темноте.
— Ну, так что я должен увидеть? Куда ты меня ведешь?
— Тс-с-с! Молчи, идем.
Раджал бросил полный наигранной брезгливости взгляд вверх, на гамак, похожий на воронье гнездо, в котором крепко спал прыщавый буфетчик Прыщавый, оглянулся назад и снова пристально всмотрелся вперед, в сторону кормы. Они с Джемом уже добрались до квартердека и теперь лавировали между сверкающих под луной пушек, свернутых бухтами канатов, под тяжелыми стрелами кабестанов. Джем прищурился, но, опустив глаза, увидел только море, поблескивающее возле руля и закругленной кормы.
Раджал выпалил:
— Но оно же было здесь, точно было!
— Тихо! Что было, Радж?
Радж в отчаянии отвернулся. Над их головами уныло повис венайский штандарт — один из многих из коллекции капитана. Этот флаг был нужен, как утверждал Порло, для того, чтобы отпугивать пиратов. Легкий, еле заметный бриз тронул полотнище штандарта, и оно чуть пошевелилось и зашелестело, будто крыло умирающей птицы. Раджал припал к деревянному кормовому заграждению и закрыл лицо руками.
— Ну, не могло же мне это привидеться! Не чокнутый же я!
— Осторожно, свалишься за борт! Объясни же толком, о чем ты?
Раджал в отчаянии схватил себя за волосы — так, словно готов был вырвать их с корнем.
— Я слишком долго еще просидел с капитаном после того, как ты ушел. Наверное, перебрал рома.
— Это уж точно. Но Радж, ты так много пьешь теперь. Это не похоже на тебя.
Джем помнил, каким был Раджал тогда, когда они вместе скитались по суше. В ту пору Джем частенько вел себя по-дурацки, а Раджал всегда проявлял сдержанность и осмотрительность. Но теперь это время казалось таким далеким. С тех пор как пропала его любимая сестренка Мила, Раджал очень переменился. Джем тревожился за друга, волновался и за кристалл, который теперь носил на груди Раджал. Ему хотелось утешить товарища, но что сказать и как — этого он не знал.
А Раджал еле слышно бормотал:
— Старик в конце концов надрался, как свинья, ударился башкой о стол. Обезьяна принялась верещать и прыгать вокруг меня, я ее оттолкнул... потом кое-как выбрался на палубу и уснул... вот так, перегнувшись через борт.
— Ну, уж это ты зря!
— Но вот тогда-то я это и увидел, понимаешь? — обернувшись, прошептал Раджал.
— Во сне? — спросил Джем и тут же вспомнил о привидевшемся ему пожаре, и к нему возвратился собственный сон. На краткий миг мелькнуло видение — фигура человека, объятого пламенем и дико кричащего... высокий, величественный столп огня.
Джем помотал головой — видение исчезло. — Но Радж, о чем ты толкуешь, объясни же?
— Это был не сон... то есть я очнулся. Ты сам наклонись пониже — и сможешь заглянуть в иллюминатор...
— Каюты капитана?
— Лорда Эмпстфа. Там был свет...
— Лампа?
— Светящийся столбик. Вертящийся горящий столбик, жутко яркий...
— Радж, это тебе приснилось.
Радж снова вцепился в собственные волосы. При свете луны лицо его было мертвенно-серым.
— Да что ты все твердишь: «приснилось, приснилось!» Мало мы с тобой колдовства навидались, что ли?
Джем пожал плечами.
— Ну, навидались — тогда, когда были рядом с кристаллами.
Раджал ткнул себя в грудь, указал на грудь Джема.
— Ближе не бывает.
— Но до следующего пока далеко.
