Дверь была крепко заперта, Будимир открыл ее.
Сильный порыв ветра чуть было не потушил свечу. Но откуда же мог он дуть?
Будимир не сразу нашел объяснение этому, он поднялся с Сади по ветхой, широкой каменной лестнице наверх, тут помещалось то отделение башни, где обычно содержались уже обреченные на смерть жертвы. Оно состояло из нескольких находившихся рядом комнат, все они были снабжены чрезвычайно крепкими дверями и маленькими, заделанными решеткой окошечками, и никогда еще не удавалось бегство ни одной из жертв палача.
Со свечой в левой руке и со связкой ключей в правой, он подошел в сопровождении Сади к одной из дверей и стал отпирать ее. Большой ключ упрямо гремел в старом, заржавленном замке, но что могло противостоять страшной силе Будимира? Дверь быстро отворилась.
— В этой камере содержится мнимая пророчица, — сказал он Сади, освещая комнату. — Подойди ближе, мой благородный паша.
Сади последовал его приглашению. В камере кроме низенькой постели да каменного стола, на котором стояла кружка с водой и лежало немного хлеба, ничего и никого не было. Сади посмотрел по сторонам, отыскивая глазами Сирру.
— Ты ошибаешься, палач, здесь нет пророчицы, эта комната пуста.
— Пуста? — в ужасе спросил Будимир и тоже вошел в комнату, осмотрел каждый уголок, везде ища Сирру, но ее нигде не было. — Она убежала, — сказал он, дрожа от гнева и страха.
— Убежала? Да, твоя правда. Здесь, возле двери, она сделала отверстие в стене, вынув несколько кирпичей.
— Для меня это непостижимо, словно эта Черный гном не человек, — проворчал палач, рассматривая отверстие в стене.
— Пророчица убежала и, таким образом, ускользнула от приговора кади.
— Так это она открыла все двери внизу — этого никогда еще не бывало! Это может стоить мне головы.
— Я советовал бы тебе молчать пока о ее бегстве, — обратился Сади к палачу, лицо которого было мрачно и сердито, — очень может быть, что до завтра она еще и найдется. Посвети-ка мне, я напрасно пришел сюда.
С этими словами Сади оставил башню палача и отправился к каналу, там он нашел свою лодку, которая и перевезла его обратно в город.
Между тем Гассан, совершив прогулку с султаном, нашел время избрать другой путь для скорейшего освобождения Зоры. С этой целью он отправился к великому визирю Махмуду-паше. Этот важный государственный сановник благодаря своим искусно сплетенным интригам имел большое влияние на султана. Он вместе с другими визирями составлял силу, которой должен был бояться Абдул-Азис. Мало-помалу удалось им захватить в свои руки все привилегии, и в то время как прежние министры были в постоянном страхе впасть в немилость султана, нынешние визири смогли образовать союз, который никого и ничего не боялся.
Султан был мало-помалу ограничен в своей власти, различные лица хватались за бразды правления. Возникла тайная борьба за власть, причем важную роль играли придворные интриги, и очень понятно, что при такой погоне за властью немного ее оставалось на долю самого султана. Султанша Валиде, Шейх-уль-Ислам, великий визирь, остальные министры, послы иностранных держав — все стремились руководить и управлять, все добивались верховной власти, все питали честолюбивые замыслы и, завидуя остальным, каждый старался осуществить свои планы, не выбирая средств. Сам султан давно уже заметил, что предсказанные ему старым нищим-дервишем враги были не кто иные, как его сановники и советники, которые своим дурным управлением разоряли страну и думали только о том, как бы увеличить свою казну и удовлетворить свое честолюбие. Прежде султан пользовался такой твердой и неограниченной властью, что даже великий визирь трепетал перед ним, а министры при малейшей ошибке или подозрении дрожали за свою жизнь, теперь же дела начали принимать другой оборот.
Махмуд-паша мог похвалиться, что в политике он всемогущ, разумеется, только в том, что касалось Турции.
Он самовластно распоряжался страной. Султан Абдул-Азис слушался его и, по-видимому, даже побаивался.
К этому-то сановнику и отправился Гассан, предварительно подав великому визирю через одного своего приятеля, мушира иностранных дел, рапорт, по которому Зору-бея требовали в Лондон.
