- Я вызвал скорую, – сказал Валера над нами, кидая мордой об багажник какого-то парня.
- В кого он стрелял? – перевела я взгляд на капитана.
- В него, – ответил парень, кивая на Гришу.
Валера смотрел на него странным взглядом. Он явно не понимал спокойствия наемника.
- Потерпи, – прошептала я снова, прижимаясь губами ко лбу Гриши.
- Лида...
Я смахнула с плеча руку.
- Лида, его... Ее уже нет.
Я заревела, прижимая ее голову к себе. Как же так? Как же так? За что? За что ее? Она же часть меня. Часть моей жизни. Как я без нее?
Скоро послышались серены. С каждым мгновением все громче и громче. Я же не могла поверить, что ее больше нет.
10.
Мы давали показания. Парень, стрелявший в Гришу, признался в содеянном. Я удерживала его внимание даже за стенами. Валера смотрел на меня странным взглядом. А у меня перед глазами была только Гриша. Ее спокойное лицо, ее светлая коса. Ты все можешь... Я знаю...
Далеко за полночь Марк привез меня домой. Раздел, усаживая в ванну. Я вся пропиталась химическими реагентами, грязными лужами, кровью Гриши. Я не могла отпустить ее. Не могла разжать пальцы. Она не могла исчезнуть...
Он что-то шептал. Марк что-то шептал. Я не слышала, иногда фокусируя на нем взгляд.
- Миша...
- Что? – Марк тер мочалкой мою правую руку.
- Это Миша ее убил. Она была мне ближе всех. Я променяла его на нее. Он не простил. Это он. Я знаю.
- Не думай об этом. Не сейчас.
- Это он убил ее...
Марк взял вторую руку и начал намыливать. Она все еще тряслась.
- Я не знаю что делать, – я снова заревела. – Я не знаю.
- Сейчас поспишь, а завтра все решим.
Я чувствовала, как люфа смывает со спины эту ночь. Будто я отмывалась от самой Гриши... Подняла голову к Марку.
- Поднимешься? – спросил он на мой взгляд. Я поднялась. Забрала у него мочалку.
- Принеси телефон.
- Зачем? – удивился он. – Ночь на дворе.
- Принеси телефон.
Подняв душ, я направила на себя горячие струи. Как только он вернулся с телефоном, протянула руку за полотенцем. Обмоталась. Взяла телефон.
- Кому ты собралась звонить?
Положив ладонь ему на грудь, начала выталкивать из ванны.
- Успокойся, Лида, – он поймал мои руки, – успокойся!
Я сказала: Выйди.
И он вышел.
Я набрала номер. Миша сонно сказала: Да.
- Это ты, – колени задрожали. Я опустилась на коврик в ванной. – Я знаю, это ты.
- Лидок, ты о чем? Твою мать, четыре утра. Что из сделанного мной заставило тебя позвонить в четыре утра?
- Ты заказал ее. Ты убил Гришу, – говорила я тихо. Марк стучал в дверь, прося открыть.
- Лидок, тебе плохой сон приснился? Приезжай, и мы решим все наши разногласия. Мне надоела эта игра.
Я слышала шум рядом с ним. То ли телевизор, то ли кто-то еще. У Миши не было жены, но была куча постоянно циркулирующих по постелям баб. Все, что он хотел сделать со мной, он делал с ними.
- Кто там, рядом с тобой? Избавься от нее.
Я услышала шум. Они ругались. Потом голос в трубке сказал:
- Есть.
- Найди ручку, – сказала я тихо, закрывая глаза, – пиши.
Он был в себе. И он снова делал то, что говорила я.
- Пиши... Я, Михаил Мамасович Миросян, ... какого ты там года рождения? В здравом уме и твердой памяти признаюсь в совершенном преступлении. Я нанял убийцу и заплатил за... – я сглотнула. Гриша все же поменяла паспорт. Из глаз снова потекли слезы. - Смерть Григории Мироновы.
Отстранив на мгновение трубку, я судорожно вздохнула.
- Пиши дальше: Я не был убийцей. И я не могу это вынести. Простите...
О чем он думал?
- Возьми нож, – я закрыла глаза, облокотившись щекой о край ванны. – По точилке... Твоей новой точилке для ножей... проведи три раза, как ты показывал, когда хвастался ее покупкой.
Я слышала, как Марк за дверью опустился на пол. Он все еще просил открыть... Просил не делать это. Кажется, он понимал.
– Иди в ванную. Включи теплую воду. Не горячую. Теплую...
- Лида, не делай этого, – голос Миши дрожал.
- Залезай в ванну.
- Лида, я все откачу. Все будет по-прежнему. Не делай этого, – он плакал.
- Режь запястье с внутренней стороны.
Дверь подалась вперед. Марк встал. Я тут же поняла: ключи. Он пошел искать ключи.
- Лидонька, прости меня. Что хочешь проси. Не делай этого!
