- Нормально.
- Тебе не скучно? Так же рехнуться можно...
- В смысле? – я подняла взгляд на подругу.
- Может, все же, поедешь с нами?
- Я не морж...
- Я тоже, – засмеялась она. - Такая жара. Макс говорит, вода уже прогрелась. Если вдарить и...
- Не поеду. У меня сессия, – тряхнула я головой.
- Зубрила... Меня от тебя в сон клонит.
Я промолчала, откладывая тетрадь и вытягиваясь на кровати. Меня тоже от себя в сон клонит. Но так безопаснее.
- Ну что, собрались? – Макс зашел, постучав два раза.
Я закинула руки под голову, наблюдая за наблюдающим за Анькой парнем.
- Ты же сказал в три! – вскочила она и полезла искать купальник.
- А ща сколько?
- Блин...
- А ты что разлеглась? – перевел он взгляд на меня. – Собирайся. Хватит тухнуть, – он облокотился о дверь за спиной. Я думала о двух словарях, забытых у Урода. – Леха поедет, Олег поедет, Галка поедет, даже Моня поедет.
- Как соблазнительно. Невозможно отказаться. Именно эти рожи я не вижу каждый день.
Он хотел что-то сказать, но осекся. Отвернулся к Аньке. Через несколько минут она была готова. Махнув на меня рукой, они ушли.
Снять деньги и позвонить бабушке... Поднявшись со старческим кряхтением, я потянулась. Когда ничего не болит, такая приятная легкость во всем теле образуется. Сразу хочется пошалить. Как когда-то в школе.
Они вернулись около десяти. Но меня так сморило от выпитого на жаре пива, что я уже засыпала. Они привыкли ко мне. Я привыкла к ним. Если к этому вообще можно привыкнуть...
В общем-то, я на самом деле засыпала, прижимая одну ладонь к животу, а вторую к подушке на голове. Потому что в соседних комнатах спать и не планировали.
Проснулась же от навалившейся тяжести. Сначала показалось, что это сон. В окне зависла ночь, а в общаге – тишина. Голову ломило легенькое похмелье. Но сильнее него на рот давила чья-то ладонь. А на тело – чье-то тело. Тяжесть, не позволяющая нормально вдохнуть. Я хотела закричать, но слишком ясно увидела, что это Макс.
Пытаясь вынуть из-под него руки, я скосила взгляд в сторону Анькиной постели. Знает ли Макс, что она просыпается от любого шороха с моей стороны? Она не заслуживала такой подставы. Только не она. И только не со мной...
Зажмурившись, я прокляла все на свете. Это никогда не закончится. Я такая, какая есть. И я не могу остановить их всех, не используя вторую сторону медали. Лишь бы она не открыла глаз и не увидела, как он поднимается. Для нее были лишь его слова.
- Все нормально? – спросил он.
- Да, – ответила я.
- Дурной сон? – такой заботливый шепот. Дорога в театральное...
- Нет, ногу свело.
- Отпустило? Может, Аньку разбудить?
- Не надо. Иди спать...
Он поднялся, скрипнув моей кроватью на прощание, и залез к Аньке. Остаток ночи я не сомкнула глаз.
- Что-то ты заспалась сегодня, – перефразировала «доброе утро» Анька, когда я поднялась, потирая глаза. За окном светило солнце. Анька сидела, зарывшись в литературное редактирование.
- Ногу ночью свело. Потом уснуть не могла долго.
Одевшись, я пошла умываться. Когда вернулась в комнату, Анька ревела. Удивленно наблюдая за ней, я повесила полотенце.
- Что случилось? – села на ее кровать, сжала прохладную ладошку. Тыльной стороной второй она размазывала сопли, а внутренней – слезы. – Анька? Что случилось?
- Я бы проснулась! Издай ты хоть писк, я бы проснулась...
- И?
- Скажи мне правду. Скажи!
- Анька, я не понимаю. В чем дело? – придвинулась я ближе, обегая взглядом комнату в поисках чего-нибудь походящего на салфетку.
- Он пристает к тебе? – обернулась она, резко перестав плакать. – Макс пристает к тебе?
- Что за бред? – я и глазом не моргнула.
- Я же люблю его. Очень люблю. Скажи мне... Скажи...
- Не выдумывай. Сколько ты вчера «поддала»? Я сама от своего крика проснулась... С чего тебе, вообще, в голову это пришло?
Анька открыла и закрыла рот. Отвела взгляд. Я удивленно вскинула брови, отползая. Лучше молчи. Она промолчала.
- Иди, умойся, – я отвернулась.
Анька послушалась, вдохнув в себя все содержимое носа.
Я сгребала в сумку все, что могло понадобиться для подготовки на понедельник-вторник.
