Мастер Линар, которому Фредерик после слова «здрасте» показал свое пятно, приказал вести раненого в соседнюю комнату, где усадил Судью на широкую кушетку.
В этой комнате все было совсем уж странным: стеллажи, полки, шкафчики, заставленные некими банками, пузырьками и коробками. Элиас увидел также огромное множество книг и старинных свитков, какое не видел никогда. Причем все это в художественном беспорядке, россыпью, покрывало не только несколько широких столов, но еще и пол.
Доктор, ничуть не смущаясь, ногой «согнал» бумаги в дальний угол, чтоб расчистить место возле кушетки, и сказал капитану и его сыну:
— Подождите за дверью — я вас позову, если понадобитесь.
Они вышли в гостиную, а мастер Линар повернулся к Фредерику. Тот уже слегка заскучал.
— Ну-с, господин Судья, вот и вы в числе моих пациентов. Давайте-ка глянем.
Взяв ножницы, он быстро разрезал куртку и нижнюю рубашку Судьи в месте раны, начал осматривать сдвинувшуюся повязку. Все выглядело плохо: плечо и левая сторона груди вздулись и посинели, а туго замотанные бинты насквозь пропитались кровью, которая, судя по всему, продолжала течь и сейчас. Линар аккуратно подцепил и срезал набрякшую повязку. Фредерик невольно охнул — нельзя было сказать, что врачеватель деликатничал.
— Могу вас усыпить, — предложил доктор. — Боли никакой, а проснетесь — все будет обработано и перевязано.
— Нет уж, — ответил Судья.
— Не доверяете? Ну терпите. Рана довольно глубокая, — продолжал Линар, слегка прощупывая края. — Стрелой вас? Так-так. И ее, судя по всему, вы сами и выдрали. Что ж так неаккуратно-то? А вспухло от слишком тугой повязки — думали: так легче кровь остановить? Неправильно. Бальзамчику сюда. — Он прижал пропитанный душистым составом тампон к ране, и Фредерик, сильно дернувшись и зарычав, обмяк на кушетке. — Что ж, и это неплохо.
Он оставил потерявшего сознание Судью лежать на пару минут. За это время приготовил все, что нужно было для перевязки. Подождав еще немного, убрал тампон — рана заметно улучшилась: кровь остановилась, края побелели, немного сошли припухлость и синюшность. Мастер Линар довольно улыбнулся: это чудесное средство — бальзам — было его личным изобретением, и он лишний раз убедился, каким действенным.
Доктор позвал капитана Барта и Элиаса:
— Приподнимите его, господа, и я займусь перевязкой.
За одно мгновение он ловко и не туго укутал рану специальными бинтами, которые также были чем-то пропитаны.
— Теперь пусть отдыхает. Меньше движений — меньше раздражения для раны... Капитан, я знаю, что вы всегда заняты, оставьте вашего сына пока здесь. Когда Западный Судья придет в себя, мастер Элиас поможет ему добраться до его покоев.
Сэр Барт кивнул, ободрительно хлопнул сына по плечу и вышел из комнат доктора. Элиас же прошел в гостиную и уселся там на один из диванов. Напротив, на стене, висела большая картина с пейзажем в блеклых желто-зеленых тонах, и как раз туда юноша и воткнул взгляд.
Через какое-то время он уже начал клевать носом, но входная дверь тихо зашуршала, открываясь, и в комнату скользнула та самая рыжеволосая красавица в сиреневом. «Дама Кора», — вспомнил Элиас и поспешно вскочил, чтобы приветствовать девушку. Но она, хитро и обворожительно улыбнувшись, приложила тонкий пальчик к земляничным губам, призывая к тишине, и так же легко шмыгнула дальше. Элиас даже рот забыл закрыть, который открыл для того, чтоб поздороваться.
Фредерик, морщась, лениво открыл глаза. Увидал над собой лицо Коры.
— А, привет, киска.
Она улыбнулась его словам именно так, чтобы у него сладко защемило в груди, поправила подушку, погладила по щеке. Судья, уже в который раз, заставил себя быть равнодушным. И, как всегда, получилось, потому что в свое время ему хорошо вбили в голову: мысль властна над телом, а не наоборот.
— Ты проследила за мной, хитрая лиса?
— Фред, Фред, — вздохнула она. — Когда же ты станешь снова называть меня по имени?
Он фыркнул и с кряхтением повернулся, осмотрелся.
— Где мастер Линар?
— Деликатно удалился. Но перед этим просил меня предложить тебе выпить вот это. — Девушка протянула Фредерику стакан с лекарством. — И не опасайся: травить тебя я не буду.
