— Ты сможешь?! Классно! А Ваня?
— Ваня не сможет.
Молчание в трубке.
— Почему?
— Он занят. Я же говорил, у него в Барлионе большие проблемы.
— То есть Барлиона важнее, чем девушка? Наташа обидится! — в трубке кто-то буркнул издалека. — Уже обиделась!
— Виктория, это их дело, пусть сами разбираются, — голова и так раскалывается.
— Ясно… Тогда мы ждем тебя в девять!
— Хорошо, я поставлю будильник.
— Пока, Саш.
— Пока.
Положив телефон на стол, я прикрыл глаза. Напряженный какой-то разговор, и прощание такое-то фальшиво-бодрое. Как же я устал…
Дилииииинь! Я скосил глаза на разрывающуюся от звонка трубку и снова закрыл их. Юля.
— Возьми уже трубку! Кое-кому завтра с утра на работу! — крикнула мама, и я поспешно ответил на вызов.
— Привет, Юль.
— О, наконец-то! А то ты меня своим «Юлия» уже напрягать стал! — тепло и весело сказала она.
— Я думал, тебе нравится.
— Какое-то время нравилось. А потом стало казаться, что как-то официально звучит.
— Ок, больше не буду.
— Ты как? В порядке после вчерашнего? — заботливо спросила она.
— Да, — смущенно ответил я. — Извини за концерт, что я устроил. Не умею пить.
— Не извиняйся, я сама виновата. Знала же, что тебе много нельзя, а наливала как себе!
— Все равно это не оправдание.
— Ладно, извинения приняты! Ты знаешь, зачем я звоню?
— Не представляю даже.
— Мне скучно!
— Ого! Может быть в Барлиону зайдешь?
— Не, там ничего нового. Надоело.
— Посмотри фильм. Почитай книгу. Ну, там… С подругой пообщайся.
— Не хочу-у-у… — протянула Юля призывно. — Ты чем занимаешься?
— Ну… Я в Барлионе. Играю.
— А-а-а, — разочарованно вздохнула девушка. — Ладно, играй. Не буду отвлекать.
Ну и как после таких слов играть дальше, а?!
— Стой! А какие предложения? Может, тебя как-то развеселить?
— Ну, можно прогуляться. Поболтаем, мороженного поедим.
— Исключено. Я… — «наказан» явно не звучит, решил я и промолчал.
— Что — ты?
— Не могу никуда выйти.
— Наказан что ли?!
Я вздохнул:
— Да, — и был вознагражден Юлиным смехом.
— Нет, ты просто ходячий анекдот, Саш!
— Смейся, смейся. Может, скука пройдет.
— Считай, прошла! — Юля собралась и больше не смеялась. — В общем, давай, отрабатывай наказание и звони. Мне срочно надо прогуляться!
— Хорошо.
— Пока, целую! — она повесила трубку, оставив меня сидеть, ошарашено уставившись на экран телефона.
Я проверил номер. Нет, звонила точно Юля. И голос ее. Она сказала: «Целую»!?
Встав, дошел до ванной и посмотрел в зеркало. Все как обычно. Даже чуть хуже — морда опухшая с перепоя, зато царапины и ссадины почти прошли. И вот такого меня, ничуть не изменившегося, Юля вчера пригласила посидеть выпить, а сегодня — прогуляться?! Я, случаем, не брежу?
Конечно, любовь зла, полюбишь и козла, но это скорее применимо ко мне, я ведь по уши втюхался в девчонку, которая мне не подходит. «А вдруг подходит?» — закралось сомнение. Вдруг, она, как и говорил Ваня, тоже неравнодушна ко мне? Вдруг, все ее прошлые, жесткие и даже жестокие слова — просто маска, которую она, наконец, сняла?
А как же Вика? Как ей в глаза смотреть?
Да так и смотреть — как и сейчас. Я же ничего такого не делаю! Подумаешь, прогуляюсь разок. К тому же ничего такого у нас не было и нет с Юлей. Так, дружим просто!
Дилиииинь!!! Да кто опять!?
— Саня, ты куда пропал?! Валите с поляны, туда сейчас притопают люди!
— Что за люди?!
— Рейд-группа союзников! Махнус опять в ступор впадет или напридумывает чего!
— А, блин! Сейчас освободим! Тут отвлекли.
— Что, Вика?
— Ага. И Юля.
— Ого! Смотрю, дело пошло после совместной пьянки!?
— Мы просто дружим, — ухмыльнулся я, и рассмеялся вместе с ним. — Все, я в Барлиону.
— Давай.
ВХОД
— Махнус!? Ты где? — позвал я кобольда, не обнаружив его рядом.
В ответ в кустах зазеркалил его силуэт. Я подбежал к нему и пригласил в группу: тут не Картос, нет смысла бегать по-отдельности. Он согласился, а я прошептал:
— Все, уходим, пока не пришли их сообщники!
— А куда?
— За мной.
Я сверился с направлением на ближайшую деревню, и мы двинулись в путь.
Тиравия, не в пример большинству деревень из внутренней части Империи, была обнесена частоколом, который, впрочем, днем не охранялся. Убрав невид, мы вошли в открытые ворота и двинулись вдоль единственной улицы.
