Лицо Гийона было покрыто потом. Я услышал, как он дважды простонал. Тщательнейшим образом промыв раны от крови, я посыпал на них порошок сульфаниламида, а затем быстро наложил бинты.
Поставив на пол лампу, Сара помогала мне удерживать его торс в вертикальном положении. Нам удалось надеть на него мой старый купальный халат. Он тут же открыл глаза, посмотрел на девушку, затем на меня. В его глазах застыла боль, но я понял, что он меня узнал. Гийон попытался коснуться меня рукой, произнес несколько слов и потерял сознание.
– Что он сказал? – прошептала Сара. – Я не разобрала.
– Это на иврите. Он сказал, что очень сожалеет.
В комнате вдруг воцарилась пронзительная тишина. Я одобрительно положил руку Саре на шею.
– Мы могли бы использовать вас в десантно-диверсионном отряде. Вы отлично поработали.
– В какой-то мере. Что мы теперь будем делать? Его необходимо отправить в больницу.
– Не думаю, что у него есть шанс выжить в больнице. Уверен, майор Ибрагим займется им раньше, чем хирург, и тогда вряд ли можно надеяться на благоприятный исход. Нет, пусть об этом думает Янни Китрос. У него тоже земля горит под ногами.
Я подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. В темном коридоре было тихо, только в конце его брезжил слабый свет, проникавший из холла. Сара стояла рядом, и так близко, что не обнять ее за талию было просто неестественно.
– Все в порядке? – спросила она.
Не знаю почему, но я вдруг почувствовал себя так, как никогда за многие годы, – полным жизненных сил, способным противостоять, справиться со всеми невзгодами, которые уготовила мне жизнь. Моя рука скользнула вверх и прижалась к ее левой груди. Она посмотрела на меня широко раскрытыми от удивления глазами, и я поцеловал ее в губы.
– Мы действительно нескучно проводим время, не так ли?
– Нет, выбросьте это из головы, – с улыбкой сказала она, но так; что я буквально вылетел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Осторожно ступая, я дошел до конца коридора и, крадучись, из-за угла посмотрел вниз, на опустевший холл. На регистрационной стойке стояли две масляные лампы, но дежурного клерка в холле не было. Вдруг позади меня открылась дверь, и с лампой в руке появился Янни Китрос, облаченный в халат, который он обычно надевал перед тем, как лечь в постель.
– Джек? – нахмурив брови, произнес он. – Что это все значит? – Янни подошел поближе. – О Боже, на тебе кровь!
Я схватил его за лацканы халата и резко притянул к себе.
– Срочно придумай что-нибудь, иначе тебе будет несладко. В моем номере лежит распластанный Гийон с тремя серьезными пулевыми ранениями. Уверен, что Ибрагиму не составит большого труда вытянуть из него все, что тот о тебе знает. И тогда из тебя всю душу вытрясут. Ты хочешь этого?
Не на шутку перепугавшись, Китрос широко раскрыл глаза.
– Совсем не хочу. В каком состоянии Гийон?
– Я залатал его, как мог, но одна пуля застряла в легком. Ему срочно нужна хирургическая операция.
– В Александрии есть врач, австриец по фамилии Шиллер, который заведует наркологической клиникой неподалеку от главного порта на улице Канаис-стрит. Он примет его. Скажи, что от меня.
– Черт побери, как, ты думаешь, я смогу его туда доставить? У них же на всех дорогах патрули стоят.
Разговор остался незаконченным, так как к отелю с визгом подкатило несколько автомашин. В следующее мгновение в дверях появился майор Ибрагим и в сопровождении четырех военных полицейских решительно направился к регистрационной стойке. Он позвонил, и вскоре из кабинета появился зевающий клерк.
– Где Китрос? – потребовал он.
– Не знаю, майор.
У клерка был испуганный вид, и я прекрасно понимал его состояние.
– А где этот Сэвидж? Ты видел его?
– Думаю, он в своем номере, майор.
Ибрагим развернулся, а я зашептал Янни на ухо:
– Хочешь быть живым, задержи его. Хотя бы на три минуты – или нам конец.
Я подтолкнул его вниз, а сам помчался назад по коридору.
– О, майор, я хотел бы переговорить с вами! – услышал я голос Янни и, открыв дверь в свой номер, стремительно влетел в спальню.
Каким-то образом Саре удалось затащить Гийона на постель, и теперь она сидела подле него. Я рывком сдернул с себя запачканный кровью пиджак, швырнул его на пол рядом с костюмом Гийона, а потом все закатал в персидский ковер.
