Судить буду я - страница 2

Наргиз по внутреннему селектору отдавала последние наказы на кухню, и Салим Хасанович, придвинув к себе ярко-красный кнопочный телефон, набрал номер дежурной на этаже института травматологии, где лечился прокурор республики. Он помнил его наизусть.

— Скажите, пожалуйста, не поздно ли будет часа через два занести праздничный ужин прокурору Камалову? — спросил он любезно, поздравив дежурную по этажу с наступающим Новым годом.

— Кто спрашивает? — поинтересовалась на всякий случай медсестра, видимо, люди из отдела по борьбе с организованной преступностью прокуратуры республики провели соответствующий инструктаж.

— Салим Хасанович Хашимов, из Верховного суда, — ответил, довольный трюком, Миршаб.

— Спасибо за внимание и хлопоты, Салим Хасанович, но должна вас огорчить, прокурор встречает Новый год вне больницы.

— Он что, уже выписался? — удивился собеседник.

— Нет, отпросился у профессора Шаварина ровно на сутки, ему еще долго у нас находиться…

Ответ любезной медсестры успокоил Миршаба, и он, удовлетворенный, положил трубку. Наргиз, слышавшая разговор, спросила:

— Ты хотел поздравить с Новым годом Камалова?

— А почему бы и нет, коллеги все-таки, одним делом занимаемся, у нас един Бог — правосудие. Не приведи аллах попасть в аварию, я ведь тоже на машине день и ночь мотаюсь. — Ему не хотелось впутывать любовницу в свои дела, но на всякий случай он отметил, что обеспечил себе бесценное алиби. Медсестра наверняка при необходимости подтвердила бы телефонную беседу.

На улице уже смеркалось, и во дворе разом вспыхнули фонари. Сквозь большое оконное стекло холла в свете ярких ламп снег падал особенно театрально, словно в замедленной съемке, и поднимал предпраздничное настроение. Две заснеженные чинары у ограды в обманчивом вечернем освещении издали походили на ели. "Зря их не догадались нарядить", — подумал Салим Хасанович и вспомнил про подарок для Наргиз.

Проклятый Ферганец, чертыхнулся про себя Миршаб, из-за него он совсем забыл про новогодний подарок. Обидеть в такой день любимую женщину непростительная ошибка, объяснения в таком случае не принимаются!

Но Ферганец не шел у него из головы никак, и Миршаб вдруг подумал, что, если он сейчас, тут же, не вручит Наргиз презент, он опять может о нем забыть. Мысли его против воли крутились только возле прокурора, и не было в них места ни для праздника, ни для Наргиз, которую он все-таки любил.

Наргиз, заметив, что ее покровитель чем-то озабочен, подошла к нему и нежно погладила по голове. Волосы у Салима, уже чуть тронутые сединой, слегка вились, сами без особых ухищрений парикмахера укладываясь в прическу, придававшую ему импозантный вид. Что-то актерское было во внешности, манерах Миршаба, в его постоянном внимании к своему гардеробу. Ласки Наргиз всегда успокаивали Миршаба, но тут он обрадовался другому: появился вполне естественный момент вручить подарок. Из внутреннего кармана темно-синей вечерней "тройки" он достал тяжелое, пятирядное колье из розового жемчуга. Вчера одни люди в благодарность за услуги занесли целый дипломат изящных вещей, и среди них это чудесное изделие в роскошной коробке из золотистой замши. Колье отличалось тем, что в середине все пять рядов жемчуга соединялись с удивительной красоты изумрудным кулоном. Целый час, отбросив дела в сторону, любовался он работой, пытался найти хотя бы две разные жемчужины — хоть по цвету, хоть по размеру, хоть по форме, но китайский жемчуг из Гонконга оказался без единого изъяна. В дипломате были и другие украшения, но сегодня, в Новый год, он остановил свой выбор на колье, вспомнил, как в день ограбления прокуратуры Беспалый обещал подарить Наргиз жемчужное колье…

— Закрой глаза, — попросил Миршаб, и, привстав, застегнул колье на высокой, лебяжьей шее любимой женщины, на миг ощутив тяжесть ее жгуче-черных волос.

В последние годы Ташкент наводнили жемчугом, особенно много его привозили армяне-репатрианты, о чем некогда поведал Артем Парсегян по кличке Беспалый, а теперь, когда появился свободный выезд в Китай, привозили уйгуры и дунгане, проживающие в Узбекистане и Казахстане. Но колье из пяти рядов розового жемчуга с огромным изумрудным кулоном Наргиз оценила сразу, хотя и имела целую шкатулку бус, она знала, что в старину мусульмане ценили жемчуг дороже бриллиантов.