Я злой захожу в кабинет:
– Валерий Феликсович, у вас совесть-то присутствует? Со студентов деньги спрашиваете?
– Так, мальчишка, пошел вон, – ответил мне Карен.
Я говорю Аркаше:
– Пойдем.
Мы поняли, что главное – найти средства на наш фильм. Тогда мы могли бы снять его на учебной киностудии. За этим мы обратились в Госкино. Там посмотрели нашу смету. Тех 20 000 рублей, которые обычно давали на диплом, не хватало. Требовалось примерно 35 000–40 000 рублей. Самой дорогой была конница. Причем я сказал, что буду снимать в районе кавполка, рядом с конюшней: и лошадей никуда не надо перегонять, и лес рядом. Нам отказали, денег не дали.
Тогда я наивно спросил Лидию Иванову, ведавшую бюджетом Госкино:
– Почему же Наташе Бондарчук, Николаю Бурляеву и Игорю Хуциеву на их диплом, полнометражный фильм «Пошехонская старина», дали по 100 000 рублей каждому?
– А это их родители заслужили, – получил я ответ.
– А моя мама прошла всю войну, пережила репрессии, ссылку – она разве не заслужила, чтобы ее сыну дали чуть больше денег на съемки?
На что мне сказали:
– А ты, мальчик, вообще, откуда родом?
– Из Сибири, с Алтайского края.
– Ну, большой край. Этот край тебе пусть и дает деньги.
Я разозлился, порвал сценарий. Пришел к Дзигану, все рассказал и добавил:
– Я по Шукшину хочу снимать.
Дзиган вздохнул:
– Ну и что делать будешь? Тебе ведь Шукшина уже запретили…
«Штрихи к портрету». Диплом
В конце второго года обучения во ВГИке, когда я должен был снимать курсовую работу, по общежитию ходил рассказ В. М. Шукшина «Штрихи к портрету». Рассказ потряс не только меня, но и всех студентов, тем более поклонников Василия Макаровича. Поэтому когда мы достали номер «Нашего современника», где был опубликован этот рассказ, то устраивали ликбез: собирались у кого-нибудь в комнате и вслух читали. Для нас это было откровение – злободневное, наболевшее. А для меня Шукшин был не только душеписатель, но еще и земляк.
«Штрихи к портрету», я считаю, один из лучших рассказов Василия Макаровича. Тогда у меня родилась идея его экранизировать. Но я понимал, что курсовой работе он не соответствует по метражу, так же как и дипломной. Поэтому я решил снимать работу «по мотивам» рассказа. Нужно было получить разрешение Василия Макаровича. Я пришел на Киностудию им. Горького, где он в то время продолжал работать над «Стенькой Разиным». Я поймал Шукшина в коридоре. (Счастье! Встретил святого!) Это было мое первое с ним знакомство.
– Здравствуйте, Василий Макарович!
Он ответил:
– Ну, здорово.
Я с юношеской задорностью сказал:
– Василий Макарович, я ваш земляк.
Он:
– Ну и что?
– Прочитал ваш рассказ в журнале и хочу экранизировать. Учусь на режиссерском факультете у Ефима Дзигана. Душу тронул ваш рассказ…
– А ты кто?
– Шура Панкратов с Алтая.
Он меня посадил на скамеечку в коридоре (помню холодную скамеечку из досок, почти мокрых) и спросил:
– С какого района?
Я ответил.
– А как ты во ВГИК-то попал?
Я рассказал. Мы с ним просидели и проговорили часа два. В конце он сказал:
– Шурка, не берись экранизировать мой рассказ – не дадут.
Я возразил:
– Но рассказ-то ваш вышел.
– Ты бы знал, сколько я труда положил, чтобы его напечатали. Спасибо Семенову.
Георгий Семенов, писатель, помог ему пробить рассказ. Я с ним дружил. Прекрасный писатель, хотевший, чтобы люди жили в красоте, – писал о художниках, делающих лепнину на потолках и стенах.
Я обещал и попытался – написал сценарий, но, естественно, кафедра его запретила. Ефим Дзиган, мой мастер, предупредил, что я рискую нажить врагов и в Госкино, и в идеологическом аппарате. Дзиган даже написал на титульном листе курсовой: «Друг Панкратыч, снимать по данному материалу – заведомо идти на провал. С уважением, Ефим Дзиган». Но идея снимать по Шукшину у меня осталась. Потом, когда умер Василий Макарович, я на его могиле дал себе слово, что сниму этот фильм. И снял дипломную работу по мотивам его рассказа.
«Под богом ходим!» – говорил мой дед.
Ректор ВГИКа Виталий Николаевич Ждан тогда уехал во Францию на конференцию киношкол Европы. Воспользовавшись этим, я уговорил Дзигана подойти к Сергею Аполлинариевичу Герасимову и подписать сценарий для диплома. Но обманул я и Дзигана, и Герасимова. Поймали мы Герасимова после четырехчасового просмотра документального фильма о киномонтаже Филонова. Вышел он усталый, изможденный, и мы подошли к нему. Дзигану я сказал, что для диплома у меня был утвержден сценарий по мотивам рассказа Аркадия Гайдара «Конец Левки Демченко». Дзиган думал, что именно его он дает на подпись Герасимову, а я подложил титульный лист сценария «Штрихи к портрету» по мотивам В. М. Шукшина. И Сергей Аполлинариевич, уставший, подписал. Но когда выяснилось, что именно подписал Герасимов, денег на съемку мне не дали.
