Разговор вертелся вокруг предстоящих хлопот по подготовке Питера к отъезду. Он собирался забрать с собой весь семейный архив, фамильное столовое серебро и два фарфоровых сервиза, полученные его матерью в подарок на свадьбу, а также портреты своих предков, развешенные в господском доме, коллекции наград предков и старинного оружия. Все остальное он оставлял Эльзе. По прикидкам Эльзы такой багаж займет не менее пяти больших ящиков, которые надо срочно изготовить в поместье.
Разговоры перемежались тостами. Уже была открыта вторая бутылка рейнского.
Питер сказал, что наиболее разумно отправляться в Россию на пароходе из Кенигсберга, по крайней мере, с перевозкой большого количества багажа проблем не будет. Был бы только соответствующий рейс! В крайнем случае, багаж можно отправить морем, а самому добираться до Санкт-Петербурга на поезде.
Эльзу волновало предстоящее вступление в права хозяйки поместья.
— Что ты волнуешься! Всех знаешь, тебя — тоже. Что изменится для работников? Практически ничего: как ты управляла поместьем, так и будешь. Или ты собираешься нанять управляющего?
— Нет уж! Мне самой нравится командовать и распоряжаться, а когда поместье станет моим — это вообще будет сказка! Жаль, мой папочка не увидит меня в роли хозяйки поместья.
— Вот это и будет сегодня последний тост: «За твои успехи в роли хозяйки поместья!» Пьем до дна!
Хозяин и гостья покинули гостиную и разошлись по своим комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Питер улегся в постель, закрыл глаза. В голове немного шумело. Спать совершенно не хотелось.
«И здесь пуховая перина!» — подумал он.
Вдруг скрипнула дверь и Эльза в ночной рубашке вошла в комнату. Подошла к постели и юркнула под перину к Питеру. Он немедленно развернулся к ней и стал целовать ее лицо, маленькие ушки, поглаживая через рубашку ее тело. Эльза отвечала страстными поцелуями, причем Питер заметил: она делала это очень умело. Наконец, дело дошло до рубашки: в мгновение ока она была сорвана и отброшена в сторону. Тела любовников переплелись, ласки становились все откровеннее. Наконец, Эльза перевернулась на спину и потянула Питера на себя. Умело направила «яхонтовый жезл в свою горячую пещерку» и крепко обхватила его тело руками и ногами.
Питер начал двигаться, постепенно наращивая темп. Эльза отвечала ему, умело подмахивая, и непрерывно издавая стоны. Через несколько минут громко вскрикнула и они одновременно забились в конвульсиях страсти. Потом долго лежали, обнявшись, изредка целуя друг друга. «Все-таки неудобно заниматься любовью на пуховой перине: проваливаешься и выгибаешься как гимнаст».
Затем опять взрыв страсти. Но теперь Питер увлек Эльзу на пол, куда сбросил подушку и где был расстелен длинношёрстный ковер.
Тут дело пошло еще лучше: партнеры ощущали все движения друг друга более остро, а ласки казались насыщеннее и жарче.
Еще дважды любовники предавались страсти, потом, обессиленные, долго лежали, обнявшись, и лаская друг друга. Питер был выпит досуха.
— Так ты в самом деле ничего не помнишь? Как мы с тобой два года назад впервые поцеловались, а потом в лесу ты превратил меня в женщину? И еще раз, в следующий свой приезд в поместье? И десять дней назад, когда я провела ночь в твоей постели? Ты — мой единственный мужчина!
— Поверь мне, я все забыл! Я и свое имя узнал случайно, когда Пауль обратился ко мне, отыскав в лесу.
«Хотелось бы мне верить ее словам, но «мастерство не пропьешь», не похожа Эльза на женщину, которая только раз в год встречается с мужчиной! На мой взгляд, у нее солидный опыт любовных утех. Да Бог с ней! Спустя несколько дней расстанемся навсегда. Будучи хозяйкой поместья, она быстро найдет себе подходящего мужа, нарожает кучу детей, и превратится в обычную домохозяйку, которую интересуют только три «К».
Проснувшись утром, Питер не обнаружил Эльзу в своей постели.
«Я даже не заметил, когда она ушла. Но так даже лучше. Нечего афишировать нашу связь перед слугами».
