– … – снова сказал таксист.
Остальные молчали, понимая, что произошло что-то совсем не укладывающиеся в рамки привычного мира. Одновременно, как будто одинаковая мысль пришла им в голову, они перешли просёлок. Но на другой стороне дороги было то же самое – уходящая вдаль, к реке и железной дороге, разделительная черта.
– Смотрите, – Максим Игоревич осветил укатанную поверхность грунтовки.
– Чё смотреть-то? – таксист явно ничего не понял. Олег промолчал, так же ничего не понимая, – дорога как дорога, как в деревне какой-то.
– Точно, – дальнобойщик явно что-то высматривал. – Ага! – он поднял и покрутил в руке что-то изогнутое. – Подкова! Даже не ржавая, недавно отвалилась!
– Да, плохой кузнец был, – сказал он, закончив осмотр, протянул подкову к стоящему ближе таксисту.
– Да ты, батя, Шерлок Холмс в натуре, – таксист взял подкову и внимательно её рассмотрел, – ещё скажи, с какой лошади она упала, и кто на ней ездил.
– Не упала, а отвалилась, – поправил Максим Игоревич, – подкова самодельная, не заводская. Видите, следы ручной ковки, – он ткнул пальцем в неровную боковую поверхность, – заводская или хорошего мастера она гладкая, как зашлифованная, а здесь явно схалтурили.
– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Олег, не подозревавший о таких познаниях дальнобойщика.
– Я ведь в деревне вырос, наш дом рядом с кузницей стоял. Пацаном всё свободное время там крутился, – ответил Максим Игоревич.
– Круто, – сказал таксист, – можно взять? Такой эксклюзив на дороге валяется.
– Забирай, – Максим Игоревич махнул рукой.
– Над входной дверью повешу, – сообщил таксист, заворачивая подкову в носовой платок, – говорят к деньгам, – он сунул свёрток в карман, – мне ещё два года кредит за машину выплачивать.
– Меня Сергей зовут, – представился он и протянул руку Олегу.
– Олег, – он пожал его руку, затем представил дальнобойщика, – Максим Игоревич, наш водитель.
– Ладно, пошли обратно, – сказал Олег, когда они обменялись рукопожатиями. Вместе они поднялись на асфальт, и пошли к машинам.
Небо слева стремительно светлело, звёзды постепенно меркли, как всегда равнодушные к людским проблемам. Олег, наконец, задал таксисту мучавший его последние минуты вопрос
– Сергей, тебя я обогнал в километре отсюда?
– Да.
– Ты с такой же скоростью ехал?
– Да, – снова подтвердил Сергей, – я сто десять держал, здесь, – он повёл рукой, – часто гайцы пасутся, пару раз на штраф налетал. А ты гнал точно на полгода лишения прав.
– Так, – Олег не смог сформулировать вопрос на основе ответа. Спросил о другом, – ты что-то необычное видел?
– Зарево багровое было. Но так быстро мелькнуло, что подумал – показалось, – он хмыкнул. – Оказалось даже хуже.
Они прошли «Логан», Вероника откинула спинку кресла и вроде заснула. Из-за тонировки задних стёкол её лица видно не было, а стучаться Олег не стал.
– Ну и что дальше делать будем? – Сергей снял «Пассат» с охраны.
– Мы пока здесь побудем, – Олег взглянул на дальнобойщика, тот согласно кивнул.
– Ладно, я тогда домой поехал. – Сергей открыл водительскую дверь. – Заеду в посёлке на пожарку. Возьми, – он достал из салона визитку и протянул её Олегу.
– На пожарку-то зачем? – удивился Максим Игоревич
– МЧС у нас там сидит, и мой дядя сегодня дежурит, – он взял визитку Олега, сел в машину и, захлопнув дверь, сказал через опустившееся стекло, – иначе мне не поверят. Бывайте, мужики.
– Бывай, – сказал Олег. «Пассат» сдал назад, развернулся и через минуту стал уже практически неразличим.
– Зачем ты его про обгон спрашивал? – Максим Игоревич смотрел вслед удалившейся машине.
– Сколько, по твоему, времени прошло от момента аварии? – спросил его Олег, записав в память телефона номер Сергея.
– Ну, я не засекал, – дальнобойщик с сомнением посмотрел на часы, – но часа полтора точно. Пока после столкновения стояли, пока уезжали, пока с тобой возились, пока на просёлок ходили. Да, полтора часа.
– От того момента, когда я его обогнал, до нас он ехал меньше минуты, – сделав в уме несложные вычисления, сказал Олег, – секунд тридцать-сорок. У нас за это время прошло около часа.
– Ё-моё, – данный факт окончательно выбил Максима Игоревича из реальности. Через минуту молчания он растерянно спросил, – а где мы этот час были?
