— Ты говоришь, как альд Линтон. Это он велел, чтобы в деревне открыли школу. Ты ведь с ним знакома, да?
— Знакома, — подтвердила Гвендолин. Должно быть, староста рассказал дочери о том, что новую учительницу привез в Трелони сам сквайр. Хорошо бы, чтобы данный факт не оброс нежелательными домыслами. Гвен поспешила сменить тему: — Что за люди поют и играют на народных инструментах? Вчера, когда я вернулась от вас, они выступали прямо под моим окном!
— А, есть тут такие! — рассмеялась Джесмин. — Обычно они играют на праздниках и ярмарках, но перед тобой, видно, решили отдельно покрасоваться.
— Мне понравилась их музыка, — улыбнулась Гвен.
— Я передам. Среди этих старичков-трубадуров затесался и мой дядюшка.
— Старичков? Но я заметила среди них молодого человека.
— Молодого? — Джесмин нахмурилась. — Вот уж не знаю. Может, родственник к кому-нибудь приехал? Надо выяснить! — Она подскочила с места, явно уязвленная тем, что новой учительнице известно что-то, чего не знает она сама. — Я попозже загляну! — крикнула уже от двери и, захлопнув ее, побежала по лестнице, грохоча каблуками.
— Вот егоза! — проворчала, заглянув в кухню, Талула. — Ничего, замуж выйдет — будет ходить медленно и степенно, как и положено хранительнице очага. Глядишь, скоро и ее деток учить будете!
Поблагодарив служанку за обед, Гвендолин отправилась к себе в комнату, где наконец-то смогла посвятить несколько часов исключительно Арчибальду. Никто не потревожил писательницу. Слова кружевной вязью ложились на бумагу, и Гвен казалось, будто герой ее истории тоже здесь, совсем рядом, неслышно стоит за спиной. Она даже чувствовала запах прелых листьев, налипших на подошвы его сапог за время долгой дороги.
А к закату вернулась Джесмин — влетела прямо в комнату Гвен, взбудораженная, горящая желанием немедленно поделиться новостями.
— В самом деле, родственник! Одного человека, который тут уже не живет, а домишко его остался, так тот прислал сына своей кузины приглядеть за хозяйством и подыскать покупателя для дома! Ума не приложу, как парень так быстро втерся в доверие к нашим и начал петь с ними! Не иначе, настоящий талант! А до чего же хорош собой!
— Но ведь тебе уже кто-то нравится? — напомнила Гвендолин.
— Нравится, — призналась Джесмин. — Но любоваться же никто не запретит! Ты ведь и сама его заприметила!
Гвен опустила взгляд. Вот досада — любовь к Арчибальду не помешала ей обратить внимание на приятного молодого человека. И отчего-то захотелось узнать о нем побольше.
— Его зовут Криспин Дэй, — будто угадала ее мысли дочь старосты. — У него есть лошадь и телега. Ни жены, ни детей, а родители — фермеры, как и у тебя. Видать, не бедствуют.
Гвендолин повторила про себя услышанное имя: Криспин Дэй. Простое и звонкое — так и звенит весенней капелью. Вот бы познакомиться с ним…
— Я уговорю родителей пригласить его на мой день рождения, — заявила Джесмин. — Это уже скоро. Будет вся деревня. Ты тоже приглашена! Можешь подарить мне книгу, — беззастенчиво добавила она, оглядывая прибранную комнату учительницы.
— Хорошо, подарю, — отозвалась Гвен. — Но, если он приехал только для того, чтобы продать дом, значит, скоро уедет?
— А если ему у нас понравится? Если он захочет остаться? Или присмотрит себе невесту и увезет ее с собой?
— В телеге?
— С таким парнем — хоть пешком в соседнее графство! Жаль, мое сердце уже занято.
— Ты ведь еще не знаешь, взаимны ли твои чувства.
— Выясню! Вот подойду и спрошу. А если он так и не соизволит сделать мне предложение, я дождусь високосного года и…
— Сделаешь его сама? — не поверила Гвендолин.
— Почему бы и нет? И… что это за запах?
Гвен принюхалась. В хорошо прогретой комнате витал неприятный сладковатый запашок, и это точно были не прелые листья с сапог Арчибальда. Гвендолин повертелась, оглядывая свое жилище, но так и не нашла источника запаха.
— Дохлая мышь, — сказала Джесмин.
— Ты думаешь? — с сомнением уточнила Гвен.
— Знаю, — вздохнула новообретенная приятельница. — Болтается у тебя на платье. Сзади.
Гвендолин испуганно взвизгнула и попыталась посмотреть себе за спину, одновременно думая, что вовсе не хочет видеть мышь.
