Ворон кивнул, как показалось Роику, с тщеславным удовлетворением.
– Когда увидите Рябину, передайте мои наилучшие пожелания.
– Хорошо. Она тоже просила кланяться.
В ответ взгляд с хитрецой, кивок.
– Я так понимаю, – вклинился Роик, – что доктор Дюрона не случайно попал на конференцию.
– Совершенно не случайно. Я попросил Группу Дюрона оказать мне помощь в независимой технической экспертизе на криоконференции, ну и во всем, что может подвернуться.
– Вообще-то, Группа получила приглашение на конференцию и проведение презентации задолго до вашей просьбы, лорд Форкосиган. Мы собирались направить сюда одного из наших местных сотрудников – нас и самих интересует положение дел на этой планете.
– Ну и как? Нашли что-нибудь примечательное? В техническом смысле?
Милорд откинулся в кресле, сложил пальцы домиком и задумчиво посмотрел на Ворона.
– Ничего интересного для нас с точки зрения методологии. Хотя я заметил, что они, похоже, больше внимания уделяют заморозке, чем обратному процессу.
– Да, криокорпорации просто-напросто играют в игру «кто больше заморозит», втягивая максимум клиентов. Такое положение дел позволяет им проводить голосование по доверенности.
– Судя по тому, как обстоят дела, они в этой игре побеждают.
Милорд кивнул:
– На конференции об этом почти не упоминалось, однако вне ее рамок – тема весьма обсуждаемая. На улице, повсюду.
– Ох и наслушался я жалоб от Организации Освобождения! – вставил Ворон.
– А толку-то? – возразил Роик. – Дурачье, подобное нашим похитителям, – худшая реклама Организации.
– А вам не кажется, что обсуждение идет достаточно вольно для подобного рода вопросов? С шумом?
– Согласен, – заметил Ворон, – правда, не с таким шумом, как политический процесс на Эскобаре.
– С большим шумом, чем на Барраяре, – сравнил Роик.
– С гораздо большим шумом, чем на Архипелаге Джексона, – заверил Ворон с кривой усмешкой.
– Здесь дело не в политике. Здесь хищники охотятся на жертв, – пробормотал милорд. Затем продолжил: – Ну что ж, благодаря ООНН я провел два дня с пользой. А теперь, когда вы оба вернулись живыми, могу позволить себе поблагодарить их.
– Есть новые ответы на вопросы? – осведомился Роик, с умным видом подняв брови.
– Гораздо лучше! Целая охапка новых вопросов.
И милорд незамедлительно дополнил рассказ Роика своим повествованием, от которого волосы становились дыбом. Повествованием об ужасных, бескрайних подземельях Криосот под городом; о том, как он натолкнулся на подпольное криохранилище, управляемое просто людьми с улицы. Ворона рассказ о подпольной крионике не впечатлил – он ведь джексонианин. Насколько знал Роик, все на Архипелаге Джексона делалось противозаконно. Точнее сказать, в обстановке беззакония.
– Обреченное и беззащитное предприятие, – сообщил Ворон свое мнение по поводу работы госпожи Сьюз. – Просто поразительно, что ей удавалось скрывать все это так долго.
– Э-э… Не согласен. Все это, конечно, противозаконно, но криокорпорации от такого «конкурента» на дно не пойдут. В конце концов, здесь все плывут на одном корабле. – Милорд потер подбородок и прищурил покрасневшие и подозрительно ярко поблескивающие глаза. – И вот тут-то появляется Лиза Сато со своей группой.
– Замороженная мамочка вашего «животновода»?
– Угу. Вот смотрите: ООНН позволяется безобразничать, на работу Сьюз смотрят сквозь пальцы. А вот группу Сато – здравомыслящую и законопослушную организацию – раскалывают, что обходится недешево и нелегко. При всем этом шуме и гаме со всех сторон один голос заглушают. – Милорд жестом указал на выключенный комм-пульт. – Я провел в поисках информации всего лишь несколько часов…
Как для бывшего работника Имперской Службы безопасности «поиски информации» были для милорда пищей насущной, подумал про себя Роик.
– …и этого хватило, чтобы заметить: странностей в этом деле – хоть отбавляй. Лиза Сато – не единственная в своей группе, кто плохо кончил. Двоих заморозили после якобы неудачного лечения, причем диагноз был вовсе не смертельный. Еще один погиб при аварии, другой вроде бы совершил самоубийство – то ли упал, то ли выбросился из окна. Даже в то время эти истории много у кого вызвали удивление и много кого обидели. Потом новости о расследовании потонули в лавине новостей о заурядных секс-скандалах. О чем это вам говорит?
