Джин не очень-то понял, что значит «не обидят», однако кивнул, принимая условия. В свою очередь он проинструктировал Майлз-сана, что делать, случись какая непредвиденная ситуация со зверинцем в его отсутствие. Тот ошалело поморгал глазами, но, в отличие от Джина, повторил все инструкции без запинки. Джин сунул письмо под рубаху, бросил печальный взгляд через плечо и двинулся вниз по лестнице.
В метро Джину пришлось поволноваться. Мальчик боялся, что за ним следят; однако никто не схватил его за руку, не потащил в участок. На большой пересадочной станции в центре города Джин почти совсем заблудился – все маршруты были незнакомы. Однако ему удалось подавить страх и не привлекать внимания, для этого пришлось лишь четко следовать картам на стенах. Кто знает, чего ожидать от доброхотов? Они столь же опасны, как и подозрительно настроенные граждане… В конце концов нашлись и нужная ветка, и нужная станция.
Затем шесть кварталов пешком, почти без поворотов, и вот он у цели. Вокруг не было аккуратных многоэтажек спальных районов, в которых он вырос. Вместо них за высокими садовыми оградами утопали в зелени невероятно роскошные особняки. У ворот некоторых из них висели надраенные медные таблички посольств других планет. Посольство Эскобара производило особое впечатление своими размерами и вычурностью. Консульство Барраяра, на котором, к счастью, тоже висела табличка, проигрывало в сравнении. Небольшой, в общем-то, домик, достаточно близко от дороги, так что Джин не успел даже испугаться, подходя к нему. Никакой тебе охраны в форме. Металлическое ограждение выполняло скорее декоративную функцию. Джин легко мог его перепрыгнуть. Только зачем, если ворота и так открыты? Мальчик сглотнул и нажал кнопку звонка.
Дверь открыл блондин, одетый по-простецки: рубаха да зеленые брюки на подтяжках. Весь какой-то помятый и уставший, заросший щетиной. На Джина глянул, насупившись.
– Здесь нельзя попрошайничать! – не очень-то приветливо заявил он.
Акцент у него был такой же, как у Майлз-сана, раскатистый. Вот только оказалось, что не все барраярцы низкорослы, как со смятением осознал Джин. Этот был ну очень высоким.
– Простите, сэр. Я всего лишь посланец. У меня письмо для лейтенанта Йоханнеса или консула Фор… э-э… Форлинкина.
Из описания Майлз-сана выходило, что перед ним стоял именно лейтенант Йоханнес. Вот только где вы видели лейтенантов-привратников? А еще, сердясь, подумал Джин, Майлз-сан назвал его милым парнишкой, а не жутким взрослым. Хотя, с другой стороны, разве лейтенант может быть не взрослым?
– Йоханнес – это я.
Джин сунул руку под рубаху. «Милый парнишка» напрягся было, да успокоился, когда Джин вынул письмо.
– Это от Майлз-сана, в смысле, от господина Фор-ко-си-гана, – Джин постарался произнести без ошибок.
– Вот черт!
Джин аж вздрогнул от неожиданности. Лейтенант Йоханнес перепугал его еще больше, схватив за руку и втащив через порог и захлопнув дверь. Выхватив письмо, он осмотрел конверт на просвет, крикнул между делом «Стефин!» кому-то наверху и вскрыл.
Пробежав глазами по аккуратным, плотным строчкам, выдохнул:
– Жив, слава тебе Господи! Мы спасены!
По ступенькам с грохотом скатился второй взрослый, вроде постарше первого и даже еще выше. Ни дать ни взять нортбриджский бизнесмен – широкие самурайские шаровары, куртка-кимоно с широкими рукавами. Только вот куртка болталась расстегнутой, да лицо у него было такое же помятое и усталое, как у лейтенанта.
– Что стряслось, Трев?
– Ты только посмотри! Письмо от лорда Форкосигана! Он на свободе!
Второй заглянул лейтенанту через плечо и повторил слово в слово:
– Слава тебе Господи! Чего же он не позвонил, не сообщил нам? – А затем, через мгновение зарычал: – Что? Что?!
Лейтенант перевернул письмо, и они продолжили читать вместе.
– Он что, спятил?
Тот, что постарше, бросил на Джина прищуренный взгляд исподлобья. Все нехорошие предчувствия разом зашевелились в мальчишечьей душе. Как же он похож на полицейского!
– А это не подделка?! – грозно пророкотал старший.
Джин наклонился, поднял упавший конверт и молча протянул им. Сглотнул и выдавил:
