Судьба ликвидатора - страница 33

Шрифт
Интервал

стр.

— Здравствуй, здравствуй, герой. — По-отечески улыбнулся начальник и, не выходя из-за стола, протянул руку Сташинскому. Он был одет в гражданский серый костюм, белую рубашку с синим галстуком. На вид ему было около 50 лет, крепкого телосложения, с крупными чертами лица, густыми седыми волосами, аккуратно подстриженными под «ежик» и огромными ладонями, с пухлыми пальцами, напоминающими мюнхенские колбаски. Его рукопожатие оказалось настолько сильным, что у Богдана хрустнули костяшки на пальцах. — Присаживайся за стол. — Он указал Сташинскому на свободный стул.

Богдан присел на край стула и опустил руки под стол, растирая их после активного приветствия.

— Мне уже доложили, о твоих результатах. Молодец. — Без особых эмоций констатировал генерал. — Дело сделано безукоризненно. Полиция Мюнхена при осмотре трупа не нашла никаких признаков насильственной смерти. Всеми структурами кончина Ребета воспринята, как естественная. Мы уже доложили наверх о твоем результате и, от имени Руководство КГБ и Центрального комитета партии объявляю тебе благодарность.

— Служу Советскому Союзу. — Вскочил с места Богдан.

Генерал снисходительно махнул рукой, давая разрешение сесть на место.

— А теперь ты можешь отдохнуть. — Улыбнулся генерал, — Впереди тебя ждет отпуск. И не обычный отпуск, а можно сказать, царский. Открою маленький секрет. Тебе положена весьма солидная денежная премия, поэтому можешь поехать куда пожелаешь, в любой санаторий или Дом отдыха. Право выбора остается за тобой. Конечно, в это время года, на пляже не позагораешь, но, по крайней мере, можешь от души погулять, расслабиться, девок пощипать.

Он засмеялся от собственной шутки и посмотрел на Сташинского, ожидая от него такой же реакции. Но тот молчал, уткнувшись взглядом в поверхность приставного стола.

— Спасибо, товарищ генерал, — не поднимая глаз, ответил Богдан, — Но я не хочу в санаторий.

Генерал проницательно посмотрел на подчиненного и покачал головой.

— Хочешь быстрее вернуться к своей немочке? — улыбка моментально исчезла с лица начальника. — Зря ты с ней связался.

Богдан, как волчонок, зыркнул на него и вновь опустил глаза.

— Не люблю я немцев. — Беззлобно продолжал руководитель отдела. — Жадные они до мерзости. За марку удавятся.

Богдан поднял удивленные глаза и еле заметно мотнул головой.

— Конечно, я не обо всех немцах говорю. — Почувствовал настроение Сташинского генерал. — Безусловно, были немцы, достойные уважения. Маркс, например, Энгельс, Роза Люксембург, Эрнст Тельман. Но, все же, основная масса — это так, — он пренебрежительно махнул рукой, — друзья до поры до времени. Они же все нас ненавидят и 45 год никогда нам не простят, поверь мне.

— Степан Федорович, — Сташинский посмотрел на генерала исподлобья, — Я уже говорил Сергею Александровичу, что наши отношения с Инге никак не повлияют на мою работу.

Но тот пропустил мимо ушей оправдание своего сотрудника.

— Тебе что, наших баб мало? — не унимался начальник, — Да полным-полно, только помани.

Генерал скрестил руки на груди, начиная терять прежнее благодушие.

— Короче так. Твою девку мы не знаем, она для нас не проверенный человек. — Генерал привстал с места и немного понизил голос. — Неужели ты не понимаешь, что она может сломать тебе всю последующую жизнь. У тебя такая перспектива, такое блестящее будущее, новые задания и вдруг такая блажь.

Степан Федорович звонко ударил ладонью по столу и, откинувшись на спинку кресла, отвернулся к окну, обдумывая очередную тираду. Он часто задышал и на его висках выступили красные пятна.

— Это мое личное дело. — Чуть слышно пробубнил Сташинский.

— Что ты сказал? — Генерал угрожающе навис над ним, опершись кулаками в стол. — Ошибаешься. У чекиста нет личных дел. Тебе рассказать, какие уловки используют наши враги при вербовке? Любые слабости. Любые промашки. Чистота личной жизни сотрудника — залог его безопасности и успешного выполнения служебного долга! А ты, как подросток, который впервые попробовал бабу, уже угодил в «медовую» ловушку.

— Но ведь человек живет не только ради исполнения служебного долга. — Робко попытался возразить Богдан.


стр.

Похожие книги