Последние отблески заходящего солнца отразились в изумрудных глазах Рапсодии.
— За что ты его так ненавидишь?
— А за что ты его так любишь? — не глядя на нее, спросил Акмед.
Рапсодия молча смотрела на бескрайние поля, тянущиеся к самому горизонту. Розовое сияние, окутывавшее облака, погасло, и ему на смену пришел сумрак, поглотивший все яркие краски.
— Любить нельзя за что-то, — тихо сказала она наконец. — Любовь просто есть. И она живет даже тогда, когда не имеет права на жизнь. Даже когда ты ее прогоняешь. Очень трудно заставить ее умереть. Да и не нужно. Глупо от нее отказываться, ты сам становишься слабее и хуже. И потому ты ее принимаешь. И позволяешь ей остаться. Ты не убиваешь любовь. Ты просто с ней существуешь.
Она взглянула на Акмеда, он задумчиво смотрел куда-то вдаль, за горизонт.
— Ненависть совсем не похожа на любовь. Она всегда должна иметь причину, — закончила она.
Акмед вдохнул холодный ночной воздух и проговорил:
— Во мне нет ненависти. Я от нее отказался. Но я презираю обещания Эши, его слабость, его верность, отданную не тому, кому следовало отдать.
Рапсодия провела рукой по высохшей траве, прихваченной морозом и припорошенной первым снегом.
— Он больше не слаб. Я видела, через что ему пришлось пройти, Акмед. Даже испытывая мучительную боль, страдая от одиночества, он старался защищать невинных, искал демона, захватившего его душу в плен. Теперь он излечился и стал сильным.
— Ты неправильно используешь это слово. Мне казалось, Дающие Имя гораздо трепетнее относятся к языку. Он вылечился, но не стал безупречным божеством. Он снова тебя предаст, подведет, разожмет руки, когда твоя жизнь будет зависеть от того, чтобы он держал тебя изо всех сил, он придет к тебе на помощь, когда будет слишком поздно. Я уже это видел. — Он посмотрел ей в глаза. — И ты тоже.
Рапсодия вырвала из земли травинку.
— Ты ошибаешься.
— Думаю, что нет.
— Легко ругать то, что ты считаешь слабостью и чего не испытал сам. Но если ты сам никогда никого не любил и тебе не приходилось выбирать между долгом и любовью, если ты никогда не знал страха, что твои чувства возьмут над тобой верх, ты не можешь…
— Замолчи! — Это слово прозвучало с такой силой, что Рапсодия от неожиданности уронила стебелек травы на землю. — Откуда ты знаешь, что мне довелось испытать? С чего ты взяла, что я не мог на собственном опыте убедиться, каким слабым делает человека любовь? Как ты смеешь думать, будто я стану порицать кого-либо — даже его, — не пройдя по этой дороге сам?
Акмед наконец повернулся к ней, и Рапсодия увидела, что в его глазах пылает темный огонь.
— Я знаю, какие клятвы люди дают в юности. Я все знаю о желании отдать всего себя, без остатка, тому, кто тебе дорог, и о попытках сохранить то, что сохранить нельзя, несмотря на все посулы любви. Именно это я и ненавижу в Эши больше всего: он заставил тебя поверить в то, что может спасти тебя, а ты его. И в то, что ты нуждаешься в спасении, а он достоин тех жертв, которые ты ради него принесла.
Он отвернулся к далекому горизонту. Рапсодия несколько секунд смотрела на него, а потом и сама принялась разглядывать далекие облака.
— Кто она?
Король фирболгов ссутулился и опустил глаза.
— Прошу тебя, пусть это останется тайной. Считай, что это мое Спящее Дитя, которое лучше не трогать.
Рапсодия кивнула.
— А Грунтор знает?
— Он знает все, потому что не судит и ни о чем никогда не напоминает. Спроси, что он думает об Эши, если тебя интересует объективное мнение.
Рапсодия встала и потянулась.
— Не интересует. Это не имеет никакого значения. Эши ушел.
— Он вернется.
— Нет, не вернется. Он сделает предложение намерьенке из Первого поколения, той, кого кольцо Патриарха посчитает достойной его выбора.
Акмед выпрямился и посмотрел в огонь.
— Еще одно подтверждение того, что чуть раньше я сказал о его слабости и верности, отданной не тому, кому следует.
— Не думаю, что ты прав, — покачала головой Рапсодия. — Мы с самого начала понимали, что не сможем быть вместе. Эши родился, чтобы стать Королем намерьенов, хочет он того или нет. Он должен жениться на женщине из благородного рода. Я знала об этом еще до того, как полюбила его, и тогда, когда полюбила. Знаю сейчас. Ничего не изменилось. Он ушел навстречу своей судьбе. Наступит день, когда мы тоже исполним свое предназначение.
