Возникает вопрос — сумело бы никого не представлявшее Временное правительство во главе с Керенским выиграть эту войну? Ответ однозначный — нет!
Катастрофа России была неизбежна, и это понимали в 1915–1916 годах почти все члены семейства Романовых. Никто, включая императрицу-мать, не поддерживал политику Николая II и Александры Фёдоровны. В ночь с 16 на 17 декабря 1916 года князь Феликс Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович убили в Юсуповском дворце на Мойке Гришку Распутина. Позже Дмитрий Павлович будет хранить молчание о своём участии, а Феликс Юсупов представит его отдельным терактом четырёх наивных людей, решивших спасти Россию от старца.
Увы, заговорщики не были наивными дилетантами. Просто убийство Распутина было удавшейся операцией большого неудачного заговора.
Вот что записал в дневнике 5 января 1917 года (24 декабря 1916 года по старому стилю) посол Франции: «В тот же день вечером (день погребения Распутина) крупный промышленник Богданов давал у себя обед, на котором присутствовали члены императорской фамилии, князь Гавриил Константинович, несколько офицеров, в том числе граф Капнист, адъютант военного министра, член Государственного совета Озеров и несколько представителей крупного финансового капитала, в том числе Путилов.
За обедом, который был очень оживлён, только и было разговоров, что о внутреннем положении. Под влиянием шампанского его изображали в самых мрачных красках с любезным русскому воображению чрезмерным пессимизмом.
Обращаясь к князю Гавриилу, Озеров и Путилов говорили, что, по их мнению, единственное средство спасти царствующую династию и монархический режим — это собрать всех членов императорской фамилии, лидеров партий Государственного совета и Думы, а также представителей дворянства и армии и торжественно объявить императора ослабевшим, не справляющимся со своей задачей, неспособным дольше царствовать и возвестить воцарение наследника под регентством одного из великих князей.
Нисколько не протестуя, князь Гавриил ограничился тем, что сформулировал несколько возражений практического характера; тем не менее, он обещал передать своим дядюшкам и двоюродным братьям то, что ему сказали.
Вечер закончился тостом «за царя, умного, сознающего свой долг и достойного своего народа…»
Вечером я узнал, что в семье Романовых великие тревоги и волнение.
Несколько великих князей, в числе которых мне называют трёх сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше ни меньше как о том, чтобы спасти царизм путём дворцового переворота. С помощью четырёх гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царём наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.
Инициаторы этого плана полагают, что великого князя Дмитрия его участие в убийстве Распутина делает самым подходящим исполнителем, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимировичи, пришли к нему в его дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали его «довести до конца дело народного спасения». После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович, в конце концов, отказался «поднять руку на императора»; его последним словом было: «Я не нарушу своей присяги в верности».
Гвардейские части, в которых организаторы успели завязать сношения: Павловский полк, расквартированный в казармах на Марсовом поле, Преображенский полк, в казармах у Зимнего дворца, Измайловский полк, в казармах у Обводного канала, гвардейские казаки, в казармах за Александро-Невской лаврой, и, наконец, эскадрон императорского гусарского полка, входящего в состав гарнизона Царского Села.
Всё происходившее в казармах почти тотчас стало известно охранке, и Белецкому поручено было начать расследование в связи со следствием, которое он производит по делу Распутина; главным его сотрудником в его розысках является жандармский полковник Невданов, начальник собственной его величества охраны, недавно заменивший генерала Спиридовича».
