Мы с Джойсом и Хонекером прогулялись по 15-й улице и Пенсильвания-Авеню до «Риггс-банка». Роберт У. Флеминг, президент банка, невысокий, плотный и добродушный мужчина, тепло приветствовал нас. Он сказал, что откроет два счета и подготовит две чековых книжки для «Эстерион Шиппинг Компани» на имя казначея К. М. Бийра и для «Этик Шиппинг Компани» на имя казначея Э. Т. Джойса. Мы оставили образцы наших подписей на специальных карточках и на том наше пребывание в «Риггс-банке» закончилось. Хонекер сказал, что пройдет не меньше недели, прежде чем чек Казначейства поступит на главный счет проекта на имя Хорна и Фарбера, т. е. вице-адмирала Фредерика Хорна и его помощника, контр-адмирала Уильяма С. Фарбера. К этому моменту на каждый из счетов компаний будет переведено по 100 000 долларов. На том задачи дня закончились. Хонекер предложил нам явиться в его офис в 10:00 завтра для получения письменных инструкций по ведению финансовых дел наших подставных «компаний».
Пятница 6 февраля в Вашингтоне была ясным, но холодным днем. Капитаны 3 ранга Картер и Хонекер снова встречались с нами. Нам выдали по три машинописных странички инструкций, сделанных в виде копий с восковки, на них не было ни колонтитула, ни водяных знаков, ни подписей. Инструкции были просты и лаконичны. Никаких морских форм и отчетов, которые требуются от действующих в строю военных судов, здесь не предусматривалось. Мы должны были вести обычные бухгалтерские книги, оплачивать счета по чекам и давать ежемесячный финансовый отчет в кодированном виде в офис Хонекера.
— Да, джентльмены, — сказал тогда Хонекер, — теперь вы можете выбросить вон военно-морские правила и руководства по снабжению.
Это я и сделал в буквальном смысле слова два месяца спустя.
Инструкции имели целью придать нашим с Джойсом действиям наибольшую гибкость. Ограничений никаких не предусматривалось и единственным требованием для разрешения провести траты из наших фондов было согласие командира корабля. Было очевидно, что эти корабли и их деятельность будут в корне отличаться от традиционных форм проведения военно-морских операций, и это стало особенно ясно после заключительных слов Хонекера:
— Помните, что при разговорах с семьей и друзьями вы назначены на службу на грузовые корабли ВМС, но настоящее их назначение — секретно, и не подлежит обсуждению ни с кем, кроме самих участников проекта и только в пределах нужного вопроса. Вы должны быть очень внимательны, и я призываю вас сократить до минимума контакты с любопытными друзьями как в ВМС, так и вне их.
Размышляя впоследствии над этими увещеваниями Хонекера, я начал понимать некоторые особенности данного назначения. Мне предстояло изменить мои манеры гордого молодого офицера ВМС с мощного боевого корабля, линкора ВМС «Северная Каролина» и стать также гордым молодым офицером, но на грузовом судне ВМС. И даже в этом случае я должен был сочинять и излагать придуманное назначение этого грузового корабля, который на самом деле им не являлся. Означало ли это, что я должен научиться лгать с открытым лицом? Монахини в приходской школе и моя мать учили меня совсем не этому! Имидж «офицера и джентльмена» после этого назначения несколько подпортился. Что ж, на войне, как на войне.
Мой визит в Вашингтон завершался. Встречи, инструктирование, дискуссии закончились. Но письменный приказ о направлении меня в Портсмут на «Эстерион» должен был быть готов только на следующий день, в субботу утром. Приказ на Эда был готов, и он сразу же отправился — сначала в Нью-Йорк для встречи с молодой женой, а затем в Портсмут.
Опасный характер предстоящего дела и неопределенность в отношении того, удастся ли вообще уцелеть, угнетали и требовалась какая-то разрядка. Молодая девушка, с которой меня познакомил Билл Уоттс, училась в школе в Вашингтоне. К счастью, в моей черной записной книжке оказался номер ее телефона — и я позвонил в «Эбботс Арт Скул» на Коннектикут-авеню, чтобы поговорить с мисс Барбарой Хемпилл. Оказалось, что она сможет разделить со мной ланч, кино, обед и посетить театральное представление. Это было очень приятное отвлечение от всех забот. Секрет свой я сохранил и завершил свои дела в Вашингтоне самым грандиозным образом.
