Деккер, который хорошо знал Брайтов, оделся и направился вместе с ним к месту их стоянки. Оружия у него не было. Он крикнул:
— Ребята, это Деккер. Я иду к вам, — после чего подошел к ним вплотную.
Он увидел, что Джон Брайт, держа в руках ружье калибра 30-30 со сломанным прикладом, стоял в полном ошеломлении. Кок Брайт несколько яснее представлял себе, что случилось. Деккеру показалось, что Джон готов выстрелить в него. Казалось, что Джон не узнавал Деккера, и оба брата стали уверять Деккера, что Бейкер вернулся к ним с какой-то бандой и пытался убить их.
Деккер вернулся к себе, сел в машину и вместе с соседом поехал в контору шерифа, где и рассказал, что произошло.
Брайты же направились к своему дому. По следам, по которым преследователи пошли примерно час спустя, было видно, что Джон шел с трудом и у него буквально заплетались ноги. Он то и дело сбивался с пути, и не будь рядом Кока, он бы так и не понял, куда они идут.
После прибытия Деккера по телефону была немедленно поднята тревога, а шериф с несколькими своими заместителями тут же отправились на место убийства. Они оказались там незадолго до рассвета, примерно через три часа после происшествия.
Они выяснили, что Сиборн был убит одной пулей крупного калибра, примерно такой же, как у 30-30. Кларк тоже был поражен одной пулей, выпущенной из ружья. Она раздробила ему позвоночник, так что он умер мгновенно, не успев пошевелиться.
Трудно было объяснить положение его тела. Когда в него выстрелили, он, скорее всего, стоял на коленях, плащ у него был наброшен на голову, револьвер с полной обоймой остался в наплечной кобуре, а в момент гибели он держал в правой руке дубинку, внутренность которой была залита свинцом.
Дырки от пули в плаще не было. Пуля вошла в основание позвоночника и, двигаясь снизу вверх, вышла через правое плечо.
В Мартина Ланга стреляли трижды. Во лбу у него были два пулевых отверстия, расположенных совершенно параллельно. Входные отверстия были размерами с пятидесятицентовую монету, а выходное — с серебряный доллар. Еще одна рана была у него в ноге.
Бейкер утверждал, что, когда он бросился бежать к дому Деккера, кто-то из братьев Брайт крикнул: «Еще один сукин сын удирает! Сними его!», и сразу же над его головой свистнула пуля, которая врезалась в бревно, служившее мостиком через Хорс-крик, отчего полетели щепки и он увидел белевшую в лунном свете древесину, когда, перебравшись через ручей, кинулся к дому Деккера.
Необходимо отмстить две-три детали, которые никак не соответствуют его истории. Первым делом, если Бейкер, как он утверждает, пересек ручей, воды в котором было выше колена, а затем, вскарабкавшись на берег, одолел изгородь из колючей проволоки, то, учитывая возбуждение, в котором он находился, это должно было сказаться на его одежде. Ведь и при дневном свете одолеть эту изгородь нелегко. Деккер же настаивал, что, когда Бейкер появился у него в доме, одежда его была совершенно сухой и на том месте, где стоял Бейкер, не было следов ни воды, ни грязи. Во-вторых, как бы тщательно потом не исследовалось бревно, перекинутое через ручей — а осматривали его очень внимательно — так и не был обнаружен след вонзившейся в него пули, от которой полетели щепки и обнажилась белизна древесины. Так и не удалось выяснить, куда же попала эта пуля.
К тому времени во всем этом деле выявился еще один интересный аспект. Братья Брайт, избитые почти до бесчувствия, бредущие пешком и невооруженные, имели не более трех часов преимущества перед погоней, которая тут же была организована, а скорее всего, в их распоряжении было куда меньше времени.
Как только рассвело, шериф тут же организовал погоню по следам братьев Брайт.
Нашлись свидетели, которые слышали, как шериф давал совершенно недвусмысленные инструкции: «Как только увидите их, стреляйте — и чтобы наповал уложить их».
Деккер утверждал, что как только он услышал это указание, то отказался участвовать в погоне и сказал, что и шага не сделает, пока эти инструкции не будут отменены.
Шериф клятвенно заверил, что не говорил ничего подобного.
