В то время «Аргоси» уже израсходовал на дело Богги довольно много тысяч долларов, но перспективы казались не очень обнадеживающими. Детище журнала, «Суд Последних Надежд», требовал немалых расходов, но никто из нас не мог с уверенностью сказать, волнует ли по-настоящему читателей журнала судьба невинного человека, сидящего в тюрьме, или же они просто хотят дождаться конца «истории».
Расследователи отдавали делу все свое время, но разъезды и траты требовали все больших расходов. Буквально месяц за месяцем мы работали не покладая рук. Счета за междугородние переговоры и телеграммы достигали фантастических сумм.
К тому времени, когда Джон Доу был задержан, «Аргоси» из Нью-Йорка вел телефонные переговоры с Леонардом Келлером в Чикаго, а я поддерживал непрестанную связь с Сиэтлом.
Оглядываясь на проделанную работу, нам казалось невероятным, что мы можем обмануть ожидания читающей публики Америки.
Позже выяснилось, что читатели по всей стране следили за развитием дела Богги, что они действительно принимали близко к сердцу судьбу невиновного человека, который продолжал сидеть в тюрьме по ложному обвинению.
Но в то время нас это не волновало. Мы шли своим путем. Волна общественного одобрения, которая должна была бы устранить все наши сомнения, в то время только начала формироваться. Мы не представляли, какую мощь она наберет.
К тому времени споканская полиция объявила: она хотела убедиться, что свидетель, найденный сиэтлской «Таймс», сможет опознать оружие убийства, которое, как помнится, он держал в руках пятнадцать лет назад. С тех пор он его не видел.
«Таймс» согласилась доставить свидетеля в Спокан, где ему должны были предъявить вещественное доказательство.
К его появлению споканская полиция выложила перед ним целую коллекцию сходных предметов и попросила свидетеля показать то, что он видел пятнадцать лет назад.
В деле Богги мы получили еще одно доказательство, в существование которого трудно было поверить: свидетель тщательно осмотрел разложенные перед ним предметы и в конце концов указал на то самое оружие, которым пятнадцать лет назад был убит Мориц Петерсен.
— Вот оно, — коротко сказал он.
И он был прав.
Опознание ни в коей мере не было результатом счастливого стечения обстоятельств. К счастью, свидетель оказался одним из тех исключительно тщательных в своих наблюдениях людей, которые с большой ответственностью оценивают все, что предстает перед их взором. Более того, оружие убийства обладало специфической особенностью, которая ускользнула от внимания полиции Спокана, но которая врезалась в память свидетеля.
Я знаю, что эта мысль не пришла ему в голову задним числом и не была совпадением, потому что свидетель говорил мне о ней при нашей первой встрече, состоявшейся за две недели до процедуры опознания в Спокане.
События, тем временем, шли своим чередом.
Эд Лэхен, заместитель генерального прокурора, которого Смит Трой делегировал на мое ранчо для изучения материалов по делу Богги, был очень заинтересован в его дальнейшем развитии. Тщательно изучив его, он составил отчет для Смита Троя, который в свою очередь, проинформировал губернатора.
Роясь в сообщениях споканской полиции, Лэхен обнаружил, что в то время, когда Джон Доу был в первый раз задержан полицией Спокана и перед тем, как его освободили в силу алиби, — времени, когда стали «слышны сирены», все без исключения свидетели, которые видели убийцу, убегающего из домика Петерсена в то злосчастное утро понедельника, уверенно опознавали в Джоне Доу того человека.
Свидетельница, присутствовавшая на процессе Богги, со всеми подробностями опознала в нем убегавшего человека, хотя два года тому назад, когда события того утра еще были свежи в ее памяти, и по данным полиции столь же уверенно опознала Джона Доу и при этом была настолько уверена, что сделала заявление:
«Могу ручаться жизнью, что я права».
Человек, которого она первоначально опознала, хотелось бы напомнить, был Джон Доу, а его алиби основывалось всего лишь на утверждении, что он был в другом месте, «когда стали слышны сирены».
Смит Трой, генеральный прокурор, кратко подвел итог:
