Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную - страница 12

И еще (а это очень важно) «нойонам пришлось считаться с тем, что особу хана окружали не они, а богатыри. Тэмуджин последних явно предпочитал и больше им доверял» [5, с. 404]. В результате был создан «элитный отряд из 150 телохранителей, 70 из них должны были охранять лагерь днем, а 80 — ночью» [16, с.113], как говорилось выше, Чаурхан-Субэдэй входил в дневную смену «турхах». Но когда же Чаурхан получил почетное звание «багатур»? Надо полагать, что автор «Сокровенного сказания», именуя четырнадцатилетнего юнца (и заметим, всего один раз!) «багатуром», не совсем прав. Однако в период «сражения тринадцати куреней» [14, с. 444], т. е. в самом начале 1190-х годов или чуть позже, Чаурхан-Субэдэя источник называет уже без первого имени и титулует «багатуром», что, кстати, кроме славы предоставляло еще и возможность «прихватывать» трофеи, которые позволили молодому человеку должным образом экипировать себя. Известно, на войне звания, награды и продвижения по службе идут очень быстро, а улус Чингисхана был всегда в состоянии войны либо ее ожидании, когда богатыри, представители враждующих сторон, в лихих скоротечных стычках и поединках показывали свою удаль и мастерство владения оружием.

В этой связи необходимо отметить, что Субэдэй обладал очень важными для своего времени качествами. Нельзя забывать, что «багатуром» мог быть только богатырь, т. е. человек огромной физической силы. В Монголии живы предания, что он одним взмахом своего чуть изогнутого меча срубал пять вражеских голов разом, что он был одним из немногих храбрецов и силачей, могущих в считанные секунды стреножить боевого яка, зверя страшного и непредсказуемого. Вообще, показать свою смелость и презрение к смерти в сражении было для монгольского воина той эпохи естественным состоянием. У Субэдэя это «состояние» было, видимо, особо обострено, поэтому и был он, несмотря на молодость, отмечен ханом в числе «ближней дружины» и особым положением в кругу его, Чингисхана, семьи. Это особое положение подтверждает тот факт, что Субэдэй, опять же несмотря на юный возраст, был назначен «домашним учителем» [14, с. 445] после того, как дал дельный совет есугеидам по поводу разногласий, возникших «между Чингисханом и его братьями, и в первую очередь Хасаром» 114, с. 445] из-за раздела кочевий.

Но назначение Субэдэя «домашним учителем» необходимо понимать в первую очередь как назначение его наставником к детям Чингисхана и других есугеидов. Он натаскивал малолетних борджигинов владеть оружием, учил навыкам и хитростям степной войны. Кроме всего, по возрасту Субэдэй ненамного превосходил своих подопечных, и они были представителями одного поколения. Как известно, Джучи родился в 1179, Чага-гай — в 1183, Угэдэй — в 1186 и Толуй — в 1193 гг. Скорее всего, подопечным Субэдэя было проще общаться с жестким и требовательным «учителем», но почти ровесником, и затрещины, которыми он их порою награждал (а это естественно), не были так обидны для будущих монгольских владык. Кроме всего, служа в кешиге, Субэдэй помимо прочего персонально отвечал за жизнь и безопасность ханских отпрысков. Отныне и до конца дней своих Субэдэй будет теснейшим образом связан с представителями «Золотого рода».

К концу XII века «Монголия превратилась в котел, горящий страстями»[10] 119, с. 381]. Степь пришла в движение, кроме Джамухи и Чингисхана в поисках кровавой добычи рыскали и другие хищники типа Тургутая, Мэгуджина-Сэульты, Тогорила, Нилха-Сангуна и конечно же Тохтоа-беки. Все они жаждали крови, наживы, жаждали богатства, а по окончании — сытной, умеренной жизни. Но жизнь «людей длинной воли» бывает либо слишком короткой, либо наоборот, и они будут биться до конца — победа или смерть!

И началось!

Зимой 1190 года младший брат Джамухи — Тайчар, самоуверенный, малодумающий молодой человек, угнал у Джучи-Дармала, подданного Чингисхана, захудалый табунок лошадей. Явление, скажем так, обычное для того времени. Джурчи-Дармала, естественно, пожелал вернуть свое добро. Отправившись вдогонку за конокрадом, он не только вернул себе свой отощавший табун, но при этом прикончил Гайчара то ли стрелой, то ли мечом — тоже не редкость… Но это уже была война! Джамуха, оплакивая погибшего брата, выдвинулся с тридцатитысячным войском против новоиспеченного хана, у которого было более чем в 2 раза меньше ратников — всего «13 куреней» примерно по тысяче в каждом. «И сразились они в местности Далан-Балджуд» [14, с. 99], что в верховьях Онона. Чингисхану пришлось ретироваться, он отступил в сторону Цзеренова ущелья, тоже находящегося в бассейне реки Онон. «Преследовать Чингисхана Джамуха не осмелился, зато самым свирепым образом отыгрался на его сторонниках, вождях племени чонос, оказавшихся у него в плену: перед уходом на свое стойбище Джамуха приказал сварить их в семидесяти котлах… Чоносский вождь Чахаан-ува во время дележа племен первый примкнул к Тэмуджину, тем самым он навлек на себя особое недовольство Джамухи, и теперь экс-анда отрубил ему голову и уволок ее, привязав к конскому хвосту» [3, с. 72].