Я вздохнула.
Один из них сунул мне свою рацию в окно машины.
- Будете руководить нами по рации, у нас такие у всех есть, все включены...
И я медленно поехала.
И тут впереди послышался чудовищный рев и грохот.
Я тут же затормозила. Боясь, что это что-то взорвалось.
Но ничего, это где-то было там.
Я поняла, что Миги решили приветствовать меня на выходе.
Я больше не хотела, чтоб меня приветствовали Миги. Голова болела, от газа я слегка угорела, но ехать туда отказалась. Вела себя как дура.
Я сидела в машине, закрыв окна, зажав уши руками и сжавшись в комочек. Охранники ругались в промежутках.
- Пусть пролетят... – сказала я. Дождавшись, когда периодический рев и странные тяжелые удары прекратятся...
Потом ахнул чудовищный удар по ушам. И тишина. Чудовищная тишина. Никакого звука. На протяжении минуты. Двух. Трех...
И тогда я решила поехать, раз ударов и рева не было на протяжении такого долгого времени... Правда, машину тоже не было слышно, но я списала на хорошую марку машины...
Мы осторожно выехали из туннеля. И оказались в дворах, которые я знала, а дальше шел большой проспект.
Это место я знала. Шестиполосная дорога.
Вот только проспекта не было.
Дороги тоже не было.
В самом центре ее, чуть за выездом из туннеля, зияла чудовищная яма. Метров на триста. Все шоссе было в ямах. Кусок красной Феррари висел на шестнадцатом этаже странного дома без окон. Все остальное шоссе вокруг одной громадной воронки было изрыто ямами. А над ними уходили свечами вверх два Мига, оставляя за собой вертикальные белые полоски, словно они исполнили свою работу.
“Жигуленка”, так похожего на мой, с милым старичком, нигде не было видно. Хотя маленькие черные кусочки металла от джипа можно было различить...
Я удивилась – уехать “жигуленку” отсюда было некуда – вся трасса просматривалась далеко!
Ехавшие со мной водители моих машин стали мертвенно белые.
Вокруг большой ямы суетились какие-то люди, стояли военные машины, было полно омона и десантников.
Авария случилась – сообразила я. Наверное, машины столкнулись. Этот старичок был такой вредный и страшный.
Я высунулась в окно.
- Мальчики! – сказала я в рацию, высунувшись в окно. – Объедем! Сворачивайте в ту подворотню. Там есть выезд...
Я выросла тут и знала все дворы.
Я медленно открыто проехала мимо стольких машин с военными. Как ни странно, они облегченно переговаривались между собой. Понаехало журналистов... Возле воронки стоял какой-то человек и что-то важно говорил перед камерой.
Какой-то полковник обернулся.
Увидев наши три машины, спокойно ехавшие мимо, он почему-то исказился в лице и отчего-то схватился за сердце.
Я улыбнулась ему.
Он стоял и мычал, почему-то глядя на меня.
Какой-то утлый журналист обернулся, изменился, и вдруг начал снимать камерой меня. Я ему тоже улыбнулась.
И въехала в проезд, врезанный в внешний дом.
Я включила радио.
- Мы жестоко и безжалостно покончили с террористкой... – рявкнул мне на ухо какой-то чин. – Ручаюсь, ничего не осталось!
- Ну, вот и отлично, – радостно напела я. – Город без террористов!
Террористов, правда, было жалко. Но безоблачное настроение мое ничем не омрачалось. Оно только улучшилось.
Мои “Феррари” и “Ниссан” шли немного впереди.
И тут я решила свернуть, и выехать не на ту трассу, где здесь выезд, а объехать задворками прямо в другой район. Благо знала я тут все. Какая-то гордость затеплилась во мне – мне захотелось проехаться по району на трех машинах сразу! Пусть видят, что и я чего-то достигла! Глупая дура, а на трех машинах еду!
Где-то в стороне прошли вертолеты. Выли машины, устремляясь в тот район. А я задворочками, складами, пустырями и даже свалкой вывела свои джипы в другой район на проспект.
И мирно поехали себе среди оживленного города, бесчисленного количества магазинов, машин, людей.
И тут я увидела надпись: “Банк”. И тут же повернула, въехав эту подворотню на внутреннюю стоянку. Мои машины по моему приказу повернули за мной.
Уже когда я выходила, захлопнув дверь, я увидела через пролет, как по проспекту мимо пронеслась куча боевых машин с мигалками.
Я пожала плечами – террористов ловят.
