Почему молчит Мещерский? Неужели забыл свое обещание раздобыть деньги? Напоминать не хотелось. Еще вообразит чего доброго, что Бережнов без него не обойдется. «А ведь не обойдусь! — мрачно думал Бережнов. — Но не в ноги же ему кланяться».
Мещерский не забыл. Наоборот, он за это время развил бурную деятельность. «Некстати отпустил Павлова в отпуск. Все приходится делать самому. Без посредника. Чертовски досадно! Ну, да теперь уже это позади. Можно идти к Бережнову».
Захватив новый, составленный им список на получение квартир, Мещерский прошел к управляющему трестом. У Бережнова был вид затравленного зверя. «Готов! Остается только захлопнуть капкан», — с удовольствием подумал Мещерский.
— Вы просили меня позаботиться о деньгах, Николай Николаевич. Помните?
— Не так легко об этом забыть.
— В таком случае подпишите список.
— Что за список?
— На распределение квартир. У меня есть на примете пять человек, которых мы можем принять на работу с тем, чтобы предоставить им квартиры. Я включил их в список. В долгу они не останутся. Десять тысяч вам обеспечены. Новыми, конечно, — подчеркнул Мещерский. «И столько же осядет у меня». Впрочем, этого он не сказал. Только подумал.
Бережнов вскочил:
— Подлец! — прохрипел он. — Ты это предлагаешь мне? Мне…
— Вам, — холодно сказал Мещерский. — Ведь ваш сын преступник. Не мой.
Увидел, как огромная фигура Бережнова съежилась, точно стала таять на глазах. «Другого выхода нет. Мещерский подлец, но другого выхода нет»… Все же сделал попытку возразить:
— Но как же так? Вы сами недавно заявили в прокуратуру о Лисовском, — сейчас ему было противно говорить Мещерскому «ты». Хоть этим отгородиться. Сухим, официальным «вы».
Мещерский рассмеялся:
— Ловкий ход, не больше. Я теперь в глазах властей личность светлая и неподкупная. Мои люди сумеют действовать спокойно.
— Значит, Лисовского подвел под монастырь, а у других брал? Вот почему ты всегда при деньгах! — Какого черта он будет говорить этому прохвосту «вы»?! — Мои люди… — передразнил он Мещерского. — Что у тебя там целая лавочка?
— Да, — цинично сказал Мещерский. — Но без хозяина лавочка дает малый доход.
— Поэтому понадобился я?
— Если говорить откровенно — с вашей помощью все дело приобретет другой размах. Квартирами-то распоряжаетесь вы.
— Распределением квартир всегда может заинтересоваться общественность.
— И обратиться к председателю постройкома! — в голосе Мещерского ничем неприкрытая ирония.
— Значит, и Павлов?
Мещерский кивнул.
— А если я заявлю о нашем разговоре прокурору?
— Не заявите. Подумайте об Эдике. Об Аглае. О себе, наконец. Стоит ли так волноваться? Подпишите и дело с концом.
Порвать список! Бросить его в нагло ухмыляющееся лицо. Затопать ногами, закричать, вышвырнуть вон этого подлеца, этого взяточника… И вдруг Бережнов с ужасом понял, что не накричит, не вышвырнет Мещерского. Что он, Бережнов, которого побаивались и уважали не только подчиненные, но и кое-кто повыше, — теперь надолго, может быть, навсегда, будет игрушкой в руках этого человека. Стоит только подписать список…
Ярость захлестнула Бережнова. Он так взглянул на Мещерского, что будь это прежде, тот как ошпаренный выскочил бы из кабинета. А теперь сидит, развалившись в кресле. Закурил, не спросив разрешения. Держится фамильярно. Того и гляди подойдет, похлопает по плечу.
— Открой форточку! — резко сказал Бережнов. — Накурил черт тебя знает как!
Мещерский лениво поднялся, медленно подошел к окну, всем своим видом утверждая непреложную истину — прежних отношений подчиненного и начальника больше не существует. И это сейчас, хотя Бережнов еще не подписал список. А что будет, если подпишет? «Не подпишу! К черту!» Но уже через секунду подумал об Эдике. Об Аглае. О том, что Мещерский немедленно потребует вернуть ему долг. «С него станется…»
И тут Бережнову показалось, что он слышит шелест бумажек. Почудилось, что они плывут по воздуху и с легким хрустом, одна за другой, одна за другой опускаются в его карман. Их много. Десять тысяч? Да, десять тысяч, так сказал Мещерский. И отказаться от них не было сил. И он уже знал, что подпишет, непременно подпишет этот проклятый список!
