Так вот. Позавчера вечером возвращались мы на своём автобусе с матча и лоб в лоб столкнулись с гружённым песком «ЗИЛом». Не знаю, чего там произошло на дороге и кто виноват. Сам момент аварии я пропустил, ибо мирно спал себе на заднем сиденье автобуса и проснулся от вызванного резкой остановкой падения на пол.
К счастью, обошлось без жертв. Всё же и скорости были относительно небольшие, и автобус прочностью не уступал «ЗИЛу». С другой стороны, автобус — это всё же не танк. Сильнее всего наш водитель пострадал, его на «Скорой» увезли. И наших двенадцать человек увезли, считая тренера. Впрочем, всех наших, кроме Сидорова с сотрясением мозга, уже к вечеру отпустили.
Как мы добирались в тот раз до гостиницы — отдельная эпопея. Автобус разбит. Раненых увезли на «Скорых», но куда податься здоровым? Нас тринадцать человек осталось на месте аварии. Прибывшие милиционеры ничем нам помочь не могли, на чём бы они нас повезли? Разумеется, если бы авария где-то за городом произошла, что-нибудь они бы придумали. В конце концов, тормознули бы что-то достаточно вместительное на дороге и попросили подвезти нас. Но авария в Москве случилась, тут как раз и метро «Рижская» недалеко. Вот мы и потащились туда.
С вещами потащились, нагруженные, как верблюды. Вся эта хоккейная амуниция довольно порядочно весит. А нам ведь ещё пришлось нести не только своё, но и вещи раненых. Когда мы всё же доковыляли до входа в метро, то выяснилось, что денег с собой ни у кого нет. Мы ведь на игру ездили, зачем нам там деньги? И чего делать? К счастью, нас пожалел контролёр у турникетов. Добрая женщина пропустила нас бесплатно, когда мы ей про аварию рассказали.
Только на этом приключения не закончились. На переходе станции «Проспект Мира» от нашей группы отстал Мишка Смирнов. Он у нас не москвич. Конечно, не совсем дикий, не «только что с высоких гор спустился», но в метро он всего третий раз в жизни попал. И потерялся там.
Сами мы фиг бы нашли его. Тем более так навьюченные своим барахлом. Пошли к дежурному по станции за помощью. Тот вошёл в наше положение и с дежурным по метрополитену связался. Так, мол, и так, мальчик потерялся. И уже дежурный по метрополитену разослал по всем станциям распоряжение — объявить через громкоговорители предложение Мишке сдаться любому сотруднику или милиционеру. Милиционеры, кстати, тоже по своим каналам получили указание высматривать среди пассажиров мальчишку с двумя клюшками и двумя большими сумками.
Нашёлся Мишка только часа через два, почему-то на станции «ВДНХ». Как он туда попал, он и сам объяснить не мог. Его там милиционер случайно нашёл, грустно сидящим на лавочке. В общем, день выдался насыщенным событиями сверх всякой меры. В гостиницу мы уже в темноте вернулись, усталые и злые, как собаки.
А там уже и некоторые из наших раненых появились. Пока мы развлекались в метро, их из больницы успели выпустить, и они вместе с тренером вернулись раньше нас. Никто у нас не пострадал серьёзно. Так, ушибы в основном. У Сидорова только сотрясение мозга. А у Пушкина перелом указательного пальца на левой руке. Я как этот его загипсованный палец увидел, так сразу и понял, что на полуфинале в воротах придётся стоять мне. Пушкин совершенно точно не сможет…
Чуть не опоздал к началу третьего периода. Ходить на коньках по полу очень неудобно. Да ещё и вратарский доспех на мне тяжеленный. Как только на площадку выскочил, первым делом — взгляд на табло. Что у нас со счётом?
Ёлки-палки! 1:2. Меня всего две минуты не было, а эти обормоты успели пропустить две шайбы. Кого они в ворота-то ставили? Дыркина, что ли? И это ведь они ещё в большинстве играли, у «Факела» один удалён. Из-за меня удалён. Мне кажется, у мальчишки просто нервы не выдержали.
Надо сказать, что играли мы исключительно в обороне. «Факел» и так-то объективно сильнее, вдобавок у нас чуть ли не половина команды травмирована. До матча врач только тринадцать человек допустил. Все остальные сегодня — лишь зрители. Ещё на двух человек было бы меньше, игру бы и вовсе отменили. По регламенту минимальная численность команды — двенадцать человек.
