— А тарелка чем виновата?
— Свастика. Уже несколько десятилетий в нашей стране свастика — символ зла. Я знаю, что не вы её придумали, древний символ и так далее. Но всё равно не могу смотреть спокойно. Так и тянет плюнуть на неё. Только у вас тут везде свастики нарисованы. У меня слюны столько нет, на всё плевать по очереди.
— Сколько, ты говоришь, прошло лет?
— Больше восьмидесяти.
— И до сих пор такая ненависть? Даже у детей?
— Да. Говорю же, война была страшная. Ничего подобного раньше не происходило. По сравнению с нашей войной эта ваша «Великая Война» — борьба в песочнице, не более.
— Так вы там уничтожили немецкую нацию?
— С чего вы взяли?
— Но ты же сама сказала, что вы победили. И раз у вас даже через восемьдесят лет так ненавидят немцев, то…
— Стоп! Кто сказал, что немцев ненавидят? У меня есть две подруги-немки. В Берлине живут, я переписываюсь с ними. А летом мы с папой летали в гости к одной из них.
— Берлин у вас — часть СССР? Или вы превратили Германию в колонию?
— С чего бы? Германия у нас — независимое государство. Называется ГДР, то есть Германская Демократическая Республика. Военный и политический союзник СССР.
— Всё ясно. Знаем мы таких союзников. Вроде как Рейх и Румыния. Марионетка, если вещи своими именами называть, верно?
— Э-э-э… Ну…
— Ну, честно, честно. Вот скажи, если ваш СССР решит напасть, допустим, на Финляндию и «вежливо» попросит вашу Германию послать на помощь несколько дивизий, сможет Германия отказаться, а?
— Эээ… не знаю. Я ведь простая школьница. Но, думаю, в Москве не слишком обрадуются, если Берлин откажется помогать.
— А после Финляндии советские танки легко могут оказаться и под Берлином.
— Да они там и так имеются. В ГДР довольно много советских частей стоит. Да нет же, не оккупация! То есть изначально это была именно оккупация, а потом мы стали союзниками, и…
— Классическое марионеточное государство. Знаешь, девочка, а я действительно благодарен тебе. Такого будущего, как там у вас, я для Рейха не хочу. Это очень сильно отличается от того, о чём я мечтал. Где же я ошибся?
— Знаете, я много читала о вас. Откровенно скажу, что хорошего о вас пишут очень мало. Но, помню, в одной из книг была фраза, что если бы вы умерли в 38-м, то остались бы в памяти поколений не величайшим злодеем, а величайшим правителем XX века.
— Любопытно.
— Вы ведь действительно подняли Германию с колен, при вас она буквально возродилась из пепла. А потом вы же её и уничтожили. Ведь именно ваши, конкретно ваши политические решения привели Рейх к гибели.
— Ты уже говорила это. Не нужно повторяться. У меня не было выбора.
— А сейчас он вдруг откуда-то появился, да? Да, я знаю, идёт война, Германия в блокаде, поставки морем сильно затруднены. А тут рядом такой лакомый кусочек почти бесхозных земель, населённых варварами.
— Варваров оказалось там существенно больше, чем я рассчитывал.
— Вот именно. И неожиданно выяснилось, что полуголодное существование лучше смерти.
— Со мной давно никто не говорил таким тоном, девочка.
— Привыкайте. Это преимущество моего особого положения. Хотите вы того или нет, но я сейчас с вами, как говорится, в одной лодке. Не буду скрывать, удовольствия я от этого не испытываю. Очень хотела бы вернуться домой. Но, увы. Приходится терпеть вашу компанию. Господин Гиммлер, передайте мне, пожалуйста, горчицу… Спасибо. Кстати, сосиски великолепные. У нас таких вкусных не бывает.
— Ты всё-таки не забывайся. Помни, кто ты и кто фюрер.
— Да помню я, помню. Господин Гиммлер, я ведь уже обещала. На людях я буду изображать почтение и преданность. Ай!! Можно салфетку?
— Держи.
— Спасибо. Тем более выбора у вас всё равно нет.
— Да, твои хозяева очень убедительно показали, что случится в случае твоей гибели.
— Почему хозяева? Просто товарищи. Осталось полчаса. А сколько обычно продолжаются такие встречи? А то я как-то совсем не в курсе.
— Думаю, около часа. Возможно, полтора. Ещё полчаса Риббентропу потребуется на то, чтобы вернуться в посольство. И ещё полчаса на шифрование сообщения. Плюс время на дешифровку здесь. Полагаю, ответ Сталина мы узнаем не ранее семнадцати часов. По берлинскому времени, конечно.
